скому личному самосознанію,—уже началось: я только свидѣтельствую о немъ. Оно не могло не начаться рано или поздно, потому что этого требовала природа человѣческаго духа, такъ долго подавленная. И точно также, въ силу этой своей естественности, движеніе не можетъ остановиться, но несомнѣнно будетъ расти и упрочиваться, захватывая все новые круги; можно сказать, что оно имѣетъ въ себѣ имманентную силу, какъ бы принудительную власть надъ людьми. Но всякое общественное движеніе воспринимается въ двухъ формахъ: въ цѣломъ обществѣ оно—стихійный процессъ коллективнаго духа, въ отдѣльномъ человѣкѣ—свободное нравственное дѣло, въ которомъ главная роль принадлежитъ личному сознанію. Оттого и у насъ теперь настоятельно нужно разъяснять людямъ смыслъ кризиса, переживаемаго обществомъ, для того, чтобы отдѣльныя сознанія по косности или незнанію и сами не оставались неподвижными, и не задерживали другъ друга.
скому личному самосознанию, — уже началось: я только свидетельствую о нём. Оно не могло не начаться рано или поздно, потому что этого требовала природа человеческого духа, так долго подавленная. И точно также, в силу этой своей естественности, движение не может остановиться, но несомненно будет расти и упрочиваться, захватывая всё новые круги; можно сказать, что оно имеет в себе имманентную силу, как бы принудительную власть над людьми. Но всякое общественное движение воспринимается в двух формах: в целом обществе оно — стихийный процесс коллективного духа, в отдельном человеке — свободное нравственное дело, в котором главная роль принадлежит личному сознанию. Оттого и у нас теперь настоятельно нужно разъяснять людям смысл кризиса, переживаемого обществом, для того, чтобы отдельные сознания по косности или незнанию и сами не оставались неподвижными, и не задерживали друг друга.
