хоть формально удержать мірянъ въ церкви. Такими мірянами въ нашемъ политическомъ радикализмѣ была вся интеллигентская масса: стоило признавать себя вѣрнымъ сыномъ церкви да изрѣдка участвовать въ ея символикѣ, чтобы и совѣсть была усыплена, и общество удовлетворялось. А вѣра была такова, что поощряла самый необузданный фатализмъ,—настоящее магометанство. За всю грязь и, неурядицу личной и общественной жизни вину несло самодержавіе,—личность признавалась безотвѣтственной. Это была очень удобная вѣра, вполнѣ отвѣчавшая одной изъ неискоренимыхъ чертъ человѣческой натуры—умственной и нравственной лѣни.
Теперь наступаетъ другое время, чреватое многими трудностями. Настаетъ время, когда юношу на порогѣ жизни уже не встрѣтитъ готовый идеалъ, а каждому придется самому опредѣлять для себя смыслъ и направленіе своей жизни, когда каждый будетъ чувствовать себя отвѣтственнымъ за все, что онъ дѣлаетъ, и за, все, чего онъ не дѣлаетъ. Еще будутъ рецедивы общаго увлеченія политикой, не замретъ политическій интересъ и въ каждой отдѣльной душѣ. Тамъ, гдѣ по политическимъ причинамъ искажена вся жизнь, подавлены мысль и слово и милліоны гибнутъ въ нищетѣ и невѣжествѣ,—тамъ оставаться равнодушнымъ къ дѣламъ политики было бы противоестественно и безчеловѣчно. Жизнь не идетъ по одной прямой линіи. Минутами, когда боль, стыдъ, негодованіе снова достигнутъ въ обществѣ великой остроты или когда удачно сложатся внѣшнія обстоятельства, опять и опять будутъ взрывы освободительной борьбы, старая вѣра вспыхнетъ и наполнитъ энтузіазмомъ сердца. Но, каждый разъ послѣ вспышки общество будетъ разоружаться,—только старыя поколѣнія нынѣшней интеллигенціи до смерти останутся вѣрными едино-спасающей политикѣ. Надъ молодежью тиранія гражданственности сломлена надолго, до тѣхъ поръ, пока личность, углубившись въ себя, не вынесетъ наружу новой формы общественнаго идеализма. Будетъ то, что и въ семьѣ, и у знакомыхъ, и среди школьныхъ товарищей подростокъ не услышитъ ничего опредѣленнаго. Наши отцы и мы вырастали въ единобожіи, въ атмосферѣ Писарева и Михайловскаго. Юноша ближайшихъ лѣтъ не найдетъ готоваго
хоть формально удержать мирян в церкви. Такими мирянами в нашем политическом радикализме была вся интеллигентская масса: стоило признавать себя верным сыном церкви да изредка участвовать в её символике, чтобы и совесть была усыплена, и общество удовлетворялось. А вера была такова, что поощряла самый необузданный фатализм, — настоящее магометанство. За всю грязь и, неурядицу личной и общественной жизни вину несло самодержавие, — личность признавалась безответственной. Это была очень удобная вера, вполне отвечавшая одной из неискоренимых черт человеческой натуры — умственной и нравственной лени.
Теперь наступает другое время, чреватое многими трудностями. Настаёт время, когда юношу на пороге жизни уже не встретит готовый идеал, а каждому придётся самому определять для себя смысл и направление своей жизни, когда каждый будет чувствовать себя ответственным за всё, что он делает, и за, всё, чего он не делает. Ещё будут рецедивы общего увлечения политикой, не замрёт политический интерес и в каждой отдельной душе. Там, где по политическим причинам искажена вся жизнь, подавлены мысль и слово и миллионы гибнут в нищете и невежестве, — там оставаться равнодушным к делам политики было бы противоестественно и бесчеловечно. Жизнь не идёт по одной прямой линии. Минутами, когда боль, стыд, негодование снова достигнут в обществе великой остроты или когда удачно сложатся внешние обстоятельства, опять и опять будут взрывы освободительной борьбы, старая вера вспыхнет и наполнит энтузиазмом сердца. Но, каждый раз после вспышки общество будет разоружаться, — только старые поколения нынешней интеллигенции до смерти останутся верными едино-спасающей политике. Над молодёжью тирания гражданственности сломлена надолго, до тех пор, пока личность, углубившись в себя, не вынесет наружу новой формы общественного идеализма. Будет то, что и в семье, и у знакомых, и среди школьных товарищей подросток не услышит ничего определённого. Наши отцы и мы вырастали в единобожии, в атмосфере Писарева и Михайловского. Юноша ближайших лет не найдёт готового
