покойная учила разнымъ чарамъ и колдовствамъ и даже, говорятъ, въ наслѣдство оставила ей перстень, якобы волшебный…
Всѣ. И вѣрно чарами-то этими она и короля къ себѣ приколдовала.
Канцлеръ. Изъ-за нея порвалъ онъ узы, которыя, при жизни королевы покойной, онъ съ богатыми заморскими странами изволилъ заключить. Теперь всѣ ожиданья выгодъ, славы разрушилъ и разбилъ онъ самовольно. Ужель взамѣнъ за это должно подчиниться намъ прихотямъ его и на колѣни пасть передъ возлюбленной его капризовъ?
Первый вельможа. Мы сокрушимъ скорѣе наши знаки родовые, откажемся скорѣй отъ почестей, богатства, чѣмъ королевой нашею ее признаемъ.
Второй вельможа. Жену свою скорѣй увидѣть мертвою и дѣтокъ милыхъ я бы согласился, чѣмъ царскаго дворца порогъ переступить, чтобъ униженно преклониться передъ этой…
Третій вельможа. Скорѣе черепъ дамъ себѣ я обухомъ иль топоромъ размозжить, чѣмъ соглашусь покорно подчиниться подобному тирана приказанью.
Шутъ. (Медленно выходитъ изъ толпы впередъ). О, да, да, славно было вамъ съ царевной чужеземной, которой чуждый легкій нравъ вамъ былъ по вкусу. Вамъ было хорошо льстить прихотямъ и гордости ея, за что взамѣнъ ловить улыбки милости и… хе! хе! хе!
Стибoръ. Намъ на позоръ, всѣмъ честнымъ рыцарямъ, заморскія новинки и любострастіе во дворъ она вводила!
Канцлеръ. Вашъ возрастъ старъ, почтенный воевода, но все же неприлично вамъ выражаться такъ о прежней, которой роду есть немного равныхъ!
Стиборъ. Позоръ тѣмъ большій, что такого благороднаго супруга достоинство и честь она пятнала.
Шутъ. Ха, ха, ха! Неприлично! Да, неприлично, потому что кому изъ васъ всѣ тайны неизвѣстны, ея чертоговъ благородныхъ?! Да, неприлично, потому что кому изъ васъ въ лучахъ ея богатыхъ прелестей купаться не
