Царица,
Я говорилъ предъ государемъ нынѣ
Какъ говорилъ-бы предъ его отцомъ,
И прежде, чѣмъ отъ мысли отказаться,
На плаху я скорѣе бы пошелъ.
Но мнѣ на врядъ-бы при царѣ Иванѣ
Такъ говорить пришлось — затѣмъ, что врядъ-бы
Покойный царь такъ беззаботно отдалъ
Изъ рукъ своихъ въ чужія руки власть!
Когда во Псковѣ, князь Иванъ Петровичъ,
Ты, окруженъ литовцами, сидѣлъ,
И мужествомъ своимъ непобѣдимымъ
Такъ долго былъ оплотомъ для Руси —
Я, за твое спасенье и здоровье,
Дала тогда молитвенный обѣтъ:
На раку, гдѣ покоятся во Псковѣ
Святыя мощи Всеволода князя,
Вотъ этотъ вышить золотной покровъ.
Я шью давно — и вотъ моя работа
Къ концу приходитъ. Но ужель она,
Начатая во здравіе того,
Кто землю спасъ, окончится когда
Противникомъ онъ станетъ государству?
Встаетъ и подходитъ къ Шуйскому.
Ужели тотъ, за чье спасенье я
Такъ горячо со всей молилась Русью,
Ея покой упорствомъ возмутитъ?
Прошу тебя, не омрачи напрасно
Своей великой славы! Покорись
Святителямъ и царскому велѣнью!
Князь-государь —
Кланяется ему въ поясъ.
Моимъ большимъ поклономъ
Прошу тебя, забудь свою вражду!
Царица-матушка! Ты на меня
Повѣяла какъ будто тихимъ лѣтомъ!
