И что тебя хотѣли-бъ упросить
Царевича взять на Москву обратно.
Димитрія? Да я и самъ-бы радъ!
Сердечный онъ! Ему, я чай, тамъ скучно,
А я-то здѣсь его-бы потѣшалъ:
И скомороховъ показалъ смѣшныхъ-бы,
И бой медвѣжій! Я просилъ Бориса,
Не разъ просилъ, да говоритъ: нельзя!
И въ томъ онъ правъ! Твой батюшка покойный
Нагимъ не даромъ Угличъ указалъ;
Онъ зналъ Нагихъ, онъ воли не давалъ имъ,
И шуринъ твой на привязи ихъ держитъ!
Негоже ты, Петровичъ, говоришь,
Они дядья царевичу, Петровичъ!
Царевичу! Да нѣшто онъ царевичъ?
И мать его, седьмая-то жена,
Царица нѣшто? Этакихъ царицъ
При батюшкѣ твоемъ понабралось-бы
И болѣе, пожалуй!
Полно, полно!
Мнѣ Митя братъ, ему-жъ дядья Нагіе,
Такъ ты при мнѣ порочить ихъ не смѣй!
А что̀-же мнѣ, хвалить ихъ, что они
Тебя долой хотѣли-бы съ престола,
А своего царенка на престолъ?
