— 160 —
работа, какъ она и съ какими обрядами, производится, как1я
существуютъ по этому поводу народныя поговорки и замЬ-
чан1я. 0бративш1яся въ правила и руководства".
И, наконецъ, Гоголь собирался совершить продолжитель-
ное путешеств1е по Росс1и, которое дало-бы ему непосред-
ственное знакомство съ русскою д'Ьйствительностью.
На это путешеств1е онъ смотр^^лъ какъ на научную экспе-
диц1ю, для которой „нужно сильно запастись предугото-
вительными свЪдЪтяши зат^Ьмъ, чтобы узнать, на каюе
предметы преимущественно сл'Ьдуетъ обратить вниман^ег
иначе, подобно посылаемымъ чиновникамъ и ревизорамъ^
про'Ьдешь всю Росс1ю и ничего не узнаешь. Перечитываю^
теперь (1849) вс^ь книги, сколько-нибудь знакомящ1я съ
нашей землей, — большею частью так1я, которыхъ теперь
никто не читаетъ. Съ грустью удостоверяюсь, что пре-
жде, во время Екатерины, больше было д-Ьльныхъ со-
чинен]й о Росс1и. 11утешеств1я были предпринимаемы
учеными смиренно съ ц^Ьлью узнать точно Росс1ю. Те-
перь все щелкоперно. Нын'Ьшн1е путешественники, охот-
ники до комфортовъ и трактировъ, съ болынихъ дорогъ
не сворачиваютъ и стараются пролетать какъ можно ско-
р'Ье. При полномъ незнанкЬ земли своей утвердилось у
всЬхъ гордая ув-Ьренность, будто знаютъ ее, а между тЬмъ
какую бездну нужно прочесть для того только, чтобы
узнать, какъ мало знаег^гь, и чтобы быть въ соотоян1и путе-
шествовать по Росс1и, какъ сл^Ьдуетъ, смиренно, съ жела-
Н1емъ знать ее".
Въ 1850 г. Гоголь, при посредств'Ь шефа жандар-
мовъ, гр. А. 6. Орлова, обратился къ Государю съ прось-
бою дать ему „возможность въ продолжен1е трехъ л'1этъ
сд1элать три л'Ьтн1я по'Ьздки во внутренность Росс1и".
Тогда бы онъ „могъ окончить ту необходимую и нужную
у насъ книгу, мысль о которой меня занимаеть съ давнихъ
поръ и за которую (дай только Богъ силъ мнЬ исполнить,
какъ хочется) мног1е отцы семействъ скажуть мн'Ь спа-
сибо".
Чрезвычайно характерно для Гоголя, какъ для „писа-
теля-гражданина" по преимуществу, который никогда и ни
при какихъ услов1яхъ отъ гражданской скорби своей осво-
работа, как она и с какими обрядами производится, какие существуют по этому поводу народные поговорки и замечания, обратившиеся в правила и руководства»[1].
И, наконец, Гоголь собирался совершить продолжительное путешествие по России, которое дало бы ему непосредственное знакомство с русскою действительностью.
На это путешествие он смотрел как на научную экспедицию, для которой «нужно сильно запастись предуготовительными сведениями затем, чтобы узнать, на какие предметы преимущественно следует обратить внимание; иначе, подобно посылаемым чиновникам и ревизорам, проедешь всю Россию и ничего не узнаешь. Перечитываю теперь (1849) все книги, сколько-нибудь знакомящие с нашей землей, — большею частью такие, которых теперь никто не читает. С грустью удостоверяюсь, что прежде, во время Екатерины, больше было дельных сочинений о России. Путешествия были предпринимаемы учеными смиренно с целью узнать точно Россию. Теперь всё щелкоперно. Нынешние путешественники, охотники до комфортов и трактиров, с больших дорог не сворачивают и стараются пролетать как можно скорее. При полном незнанье земли своей утвердилось у всех гордая уверенность, будто знают ее, а между тем какую бездну нужно прочесть для того только, чтобы узнать, как мало знаешь, и чтобы быть в состоянии путешествовать по России, как следует, смиренно, с желанием знать ее»[2].
В 1850 г. Гоголь, при посредстве шефа жандармов гр. А. Ф. Орлова, обратился к государю с просьбою дать ему «возможность в продолжение трех лет сделать три летние поездки во внутренность России». Тогда бы он «мог окончить ту необходимую и нужную у нас книгу, мысль о которой меня занимает с давних пор и за которую (дай только Бог сил мне исполнить, как хочется) многие отцы семейств скажут мне спасибо».
Чрезвычайно характерно для Гоголя, как для «писателя-гражданина» по преимуществу, который никогда и ни при каких условиях от гражданской скорби своей осво-
