— 148 —
черствыя л-Ьтописи, въ которыхъ я теперь роюсь, передъ.
этими звонкими, живыми л'Ьтописями!"
Составлялось со6ран1е Гоголя усил1ями длиннаго ряда
л'Ьтъ и самыми различными путями. Тутъ и собственныя
записи, и добываемыя путемъ непрерывныхъ просьбъ ипри-
ставан1й записи родныхъ (особенно тетушки Гоголя, Ека-
терины Ивановны Косяровской) и п-Ьсни, извлеченный изъ
стариннихъ сборниковъ и п-Ксни, полученныя отъ другихъ
собирателей.
Для всего этого требовалась та энерг1я и та система-
тичность и непрерывность усил1й, которыя дЪлаютъ фольк-
лориста д'1зятелемъ науки.
Результаты получились блестящ] е.
Кром'Ь огромнаго количества п^сенъ вообще, собранхе
Гоголя „включало въ себя не мен-Ье 300 пЪсенъ совсЬмъ
особыхъ, неизв^Ьстныхъ другимъ собирателямъ".
Въ тЬ времена крайней малочисленности интеллигент-
ныхъ людей, сколько-нибудь прикосновенныхъ къ литера-
туре и наук'Ь, фольклористск1я занят1я Гоголя не могли
пройти незам-Ьченными, хотя Гоголь ничего и не печаталъ изъ.
этой области. На него стали смотр '^5ть какъ на спец1алиста,
и когда выпзелъ сборникъ п-Ьсенъ Срезневскаго самъ лш-
нистръ народнаго просв1эщен1я Уваровъ, какъ это видно
изъ письма Гоголя, въ начал1з 1834 года „адресовался" къ
нему „съ желан1емъ видЪть (его мн^1зН]е) о нихъ въ „Жур-
нал-Ь ]Г Н. просв^Ьщен^я", также какъ и о бывшихъ до него
издан]яхъ".
Можно какъ угодно смотрЬть на Уварова. Не добромъ
его поминаетъ б10граф1Я Пушкина, злымъ ген1емъ витаетъ
онъ и по истор1и Николаевской цензуры. Но никто не отри-
цаетъ того, что Уваровъ былъ челов^Ькъ очень образованный,
даже ученый, ревностно заботившейся о наук-Ь, когда она
не шла въ разрЬзъ съдухомъ режима. И потому тотъфактъ,
что онъ „адресовался" для получен1я компетентной оц-Ьнки
именно къ Гоголю, показываеть, что у Гоголя въ тотъ мо-
ментъ, когда начались переговоры о его профессорств1ц было
уже изв'Ьстное положен1е въ научныхъ сферахъ.
Статейка, написанная по просьб'Ь Уварова- „О малорос-
С1йскихъ п'Ьсняхъ", очень невелика по объему и въ ней,.
черствые летописи, в которых я теперь роюсь, перед этими звонкими, живыми летописями!»
Составлялось со6рание Гоголя усилиями длинного ряда лет и самыми различными путями. Тут и собственные записи, и добываемые путем непрерывных просьб и приставаний записи родных (особенно тетушки Гоголя Екатерины Ивановны Косяровской), и песни, извлеченный из старинных сборников, и песни, полученные от других собирателей.
Для всего этого требовалась та энергия и та систематичность и непрерывность усилий, которые делают фольклориста деятелем науки.
Результаты получились блестящие.
Кроме огромного количества песен вообще, собрание Гоголя «включало в себя не менее 300 песен совсем особых, неизвестных другим собирателям».
В те времена крайней малочисленности интеллигентных людей, сколько-нибудь прикосновенных к литературе и науке, фольклористские занятия Гоголя не могли пройти незамеченными, хотя Гоголь ничего и не печатал из этой области. На него стали смотреть как на специалиста, и, когда вышел сборник песен Срезневского, сам министр народного просвещения Уваров, как это видно из письма Гоголя[1], в начале 1834 года «адресовался» к нему «с желанием видеть (его мнение) о них в «Журнале М. Н. просвещения», также как и о бывших до него изданиях».
Можно как угодно смотреть на Уварова. Не добром его поминает биография Пушкина, злым гением витает он и по истории Николаевской цензуры. Но никто не отрицает того, что Уваров был человек очень образованный, даже ученый, ревностно заботившейся о науке, когда она не шла в разрез с духом режима. И потому тот факт, что он «адресовался» для получения компетентной оценки именно к Гоголю, показывает, что у Гоголя в тот момент, когда начались переговоры о его профессорстве, было уже известное положение в научных сферах.
Статейка, написанная по просьбе Уварова, — «О малороссийских песнях» — очень невелика по объему и в ней,
- ↑ Письмо М. А. Максимовичу 29 мая 1834 г. (Прим. ред)
