вать и отвесть его въ острогъ. Прибѣгаютъ часовые, слуги; сковали ему руки и ноги; отвели его въ острогъ. Входитъ онъ въ острогъ, видитъ: ужасно много народу; образованы довольно хорошо; всѣ бородастые, черные! И спрашиваютъ эти самые бородачи Ивана царевича: какими судьбами ты, голубчикъ, сюда попалъ?—«А вотъ какъ, милостивые государи: пріѣхалъ я сватать Марью Маревну, прекрасную королевну; она на меня разсердилась и велѣла посадить.» Сталъ спрашивать Иванъ царевичъ этихъ бородачей. «Мы сами, говорятъ, такіе же женихи ея, пріѣхали сватать ее, а между тѣмъ она насъ въ острогъ посадила.» Иванъ царевичъ отвѣчаетъ имъ: «что дѣлать, стало быть, участь наша такая горькая!» Живетъ онъ въ острогѣ день, другой и третій; такъ ему непріятно показалось, именно потому: кушанье плохое, сѣрые щи и черствый хлѣбъ! Больше ничего имъ не давалось!—
Вдругъ онъ сталъ говорить своимъ товарищамъ: «что, братцы, можно здѣсь повеселиться или нѣтъ?»—Отвѣчаетъ ему нѣсколько голосовъ: нѣтъ, Иванъ царевичъ, здѣсь очень строго; здѣсь не позволяютъ намъ веселиться. Хоть бы ты принесъ милліонъ денегъ, за всѣ эти милліоны не дадутъ тебѣ дряннаго калача. Иванъ царевичъ думалъ, думалъ; рѣшился веселиться; говоритъ онъ своимъ товарищамъ: «милліоновъ я не имѣю, а что есть, тѣмъ повеселимся.» Вынимаетъ онъ блюдечко, ударяетъ краишкомъ. Являются передъ нимъ два молодца. «Что вамъ угодно, Иванъ царевичъ?»—Иванъ царевичъ сталъ говорить: ну, братцы-товарищи, кто изъ васъ желаетъ стричься, бриться и перемѣнить острожную одёжу?—И закричали всѣ: «всѣ хотимъ, Иванъ царевичъ!» Приказываетъ онъ двумъ этимъ человѣкамъ, чтобъ явились цырульники, брили и стригли (того), кто желаетъ. Цырульники стали
вать и отвесть его в острог. Прибегают часовые, слуги; сковали ему руки и ноги; отвели его в острог. Входит он в острог, видит: ужасно много народу; образованы довольно хорошо; все бородастые, чёрные! И спрашивают эти самые бородачи Ивана царевича: какими судьбами ты, голубчик, сюда попал? — «А вот как, милостивые государи: приехал я сватать Марью Маревну, прекрасную королевну; она на меня рассердилась и велела посадить.» Стал спрашивать Иван царевич этих бородачей. «Мы сами, говорят, такие же женихи её, приехали сватать её, а между тем она нас в острог посадила.» Иван царевич отвечает им: «что делать, стало быть, участь наша такая горькая!» Живёт он в остроге день, другой и третий; так ему неприятно показалось, именно потому: кушанье плохое, серые щи и чёрствый хлеб! Больше ничего им не давалось! —
Вдруг он стал говорить своим товарищам: «что, братцы, можно здесь повеселиться или нет?» — Отвечает ему несколько голосов: нет, Иван царевич, здесь очень строго; здесь не позволяют нам веселиться. Хоть бы ты принёс миллион денег, за все эти миллионы не дадут тебе дрянного калача. Иван царевич думал, думал; решился веселиться; говорит он своим товарищам: «миллионов я не имею, а что есть, тем повеселимся.» Вынимает он блюдечко, ударяет краишком. Являются перед ним два молодца. «Что вам угодно, Иван царевич?» — Иван царевич стал говорить: ну, братцы-товарищи, кто из вас желает стричься, бриться и переменить острожную одёжу? — И закричали все: «все хотим, Иван царевич!» Приказывает он двум этим человекам, чтоб явились цырульники, брили и стригли (того), кто желает. Цырульники стали
