Клубочикъ катился, катился, опять подкатился къ избушкѣ. Стоитъ избушка на курьихъ лапкахъ, на веретенныхъ пяткахъ, стоитъ, повертывается. «Избушка, избушка! стань къ лѣсу задомъ, ко мнѣ передомъ!» Онъ взошелъ въ избушку; тамъ старуха. «Что, говоритъ, русскимъ духомъ пахнетъ? Куда, добрый молодецъ, идешь?»—Не скажу; сперва напой, накорми, а потомъ спрашивай.—Она напоила, накормила, спать положила. Всталъ. Она его и спрашиваетъ: куда, добрый молодецъ, идешь?—«Къ Аду.»—Адъ мой родной братъ.—«Какъ мнѣ, бабушка, подойти?» Она и говоритъ: «на́ тебѣ, говоритъ, огоньку; на́ тебѣ крупицъ; на́ тебѣ махоточку (родъ горшка); на́ тебѣ ложечку. Сядь ты возлѣ пруду, кашку сиди да поваривай. Прилетятъ его тридцать три дочери въ прудъ купаться. Ты подкрадься: у Настасьи Адовной унеси сорочку!» Онъ распростился и пошелъ.
Такъ все и случилось, какъ старуха сказала. Тѣ дочери улетѣли; а у Настасьи Адовной онъ укралъ сорочку. Она накрылась платочкомъ и подходитъ въ нему. «Здравствуй, добрый молодецъ!»—Здравствуй, красная дѣвица!—«Не видалъ ли ты, говоритъ, мою сорочку?» Онъ ей отвѣчаетъ: она у меня. «Отдай мнѣ ее!»—Я, говоритъ, не отдамъ: поди за меня за̀мужъ.—«Я иду за тебя за̀мужъ; приходи къ моему батенькѣ.» Онъ ей отдалъ сорочку; она и полетѣла.
Онъ приходитъ къ ея батенькѣ. Взошелъ въ сѣнцы. У него въ сѣнцахъ колокола висятъ, а на колоколахъ мужики висятъ. Онъ испугался. «Знать мнѣ тоже будетъ!» Однако ударилъ въ большой колоколъ. Отецъ ихъ зашумѣлъ (закричалъ): кто тамъ?—Отвѣчаетъ онъ: «я твой нареченный зятюшка!» Онъ къ нему выходитъ; въ горницу его къ себѣ ввелъ; на стулъ его посадилъ. Онѣ всѣ тутъ тридцать три дочери пяльца шьютъ. Онъ сталъ у него спрашивать: которую берешь?
Клубочик катился, катился, опять подкатился к избушке. Стоит избушка на курьих лапках, на веретенных пятках, стоит, повёртывается. «Избушка, избушка! стань к лесу задом, ко мне передом!» Он взошёл в избушку; там старуха. «Что, говорит, русским духом пахнет? Куда, добрый молодец, идёшь?» — Не скажу; сперва напой, накорми, а потом спрашивай. — Она напоила, накормила, спать положила. Встал. Она его и спрашивает: куда, добрый молодец, идёшь? — «К Аду.» — Ад мой родной брат. — «Как мне, бабушка, подойти?» Она и говорит: «на́ тебе, говорит, огоньку; на́ тебе крупиц; на́ тебе махоточку (род горшка); на́ тебе ложечку. Сядь ты возле пруду, кашку сиди да поваривай. Прилетят его тридцать три дочери в пруд купаться. Ты подкрадься: у Настасьи Адовной унеси сорочку!» Он распростился и пошёл.
Так всё и случилось, как старуха сказала. Те дочери улетели; а у Настасьи Адовной он украл сорочку. Она накрылась платочком и подходит в нему. «Здравствуй, добрый молодец!» — Здравствуй, красная девица! — «Не видал ли ты, говорит, мою сорочку?» Он ей отвечает: она у меня. «Отдай мне её!» — Я, говорит, не отдам: поди за меня за́муж. — «Я иду за тебя за́муж; приходи к моему батеньке.» Он ей отдал сорочку; она и полетела.
Он приходит к её батеньке. Взошёл в сенцы. У него в сенцах колокола висят, а на колоколах мужики висят. Он испугался. «Знать мне тоже будет!» Однако ударил в большой колокол. Отец их зашумел (закричал): кто там? — Отвечает он: «я твой наречённый зятюшка!» Он к нему выходит; в горницу его к себе ввёл; на стул его посадил. Они все тут тридцать три дочери пяльца шьют. Он стал у него спрашивать: которую берёшь?
