старичокъ. «Что ты молодой вьюноша, о чемъ плачешь?» Онъ и говоритъ: «какъ же мнѣ не плакать,—братья меня бросили и не съ кѣмъ мнѣ ѣхать?»—Вотъ мать и благословила его ѣхать съ этимъ старичкомъ.
Ѣхали они, ѣхали; пріѣхали къ одному царству. У этого царя въ царствѣ въ церкви въ гробницѣ лежитъ дочь: вселились въ нее окаянные. Вотъ царь и говоритъ: «если ты, младый вьюноша, возьмешься отчитать, то позволю торговать». Онъ спросился у дѣдушки. Дѣдушка позволилъ; «только, говоритъ, очерти около себя кругъ побольше». Онъ пошелъ; очертилъ кругъ; въ полночь поднялся крикъ, гамъ; кто кричитъ: «жгите его», кто кричитъ: «рвите его». Пѣтухъ пропѣлъ и ничего не стало. Государь утромъ приказываетъ: «выкиньте его кости!» Пришли, а онъ живъ. На другую ночь онъ два круга сдѣлалъ, и опять въ полночь крикъ, гамъ; кто кричитъ: «жгите его», кто кричитъ: «рвите его». Пѣтухъ пропѣлъ, и опять ничего не стало. Государь утромъ приказываетъ: «выкиньте его кости!» Пришли: а онъ стоитъ, молится, читаетъ. На третью ночь онъ три круга обвелъ. Въ полночь она встала изъ гробницы. «Ахъ, ты, говоритъ, врагъ эдакой! Что ты дѣлаешь?»—Онъ ударилъ ее по щекѣ. «Молись, говоритъ, Богу!» Она и стала молиться. Утромъ государь приказываетъ: «выкиньте его кости!» Пришли и видятъ, что оба молятся; тотчасъ доложили Государю. Привели ихъ къ нему. Государь говоритъ вьюношѣ: «женись на моей дочери!» Онъ говоритъ: какъ дѣдушка велитъ. Дѣдушка позволилъ. Женили ихъ.
Долго ли, мало ли времени прошло, и спросился онъ ѣхать домой. Царь имъ корабль полонъ нагрузилъ златомъ и серебромъ. Вдругъ выѣзжаютъ они на середину моря; старикъ взялъ отрѣзалъ ей голову, руки, и перемылъ ее. Изъ нея мыши, лягушки, крысы, разные гады выползли. И снова она живая стала. Пожилъ онъ сколько у матери; все забралъ съ
старичок. «Что ты молодой вьюноша, о чём плачешь?» Он и говорит: «как же мне не плакать, — братья меня бросили и не с кем мне ехать?» — Вот мать и благословила его ехать с этим старичком.
Ехали они, ехали; приехали к одному царству. У этого царя в царстве в церкви в гробнице лежит дочь: вселились в неё окаянные. Вот царь и говорит: «если ты, младый вьюноша, возьмёшься отчитать, то позволю торговать». Он спросился у дедушки. Дедушка позволил; «только, говорит, очерти около себя круг побольше». Он пошёл; очертил круг; в полночь поднялся крик, гам; кто кричит: «жгите его», кто кричит: «рвите его». Петух пропел и ничего не стало. Государь утром приказывает: «выкиньте его кости!» Пришли, а он жив. На другую ночь он два круга сделал, и опять в полночь крик, гам; кто кричит: «жгите его», кто кричит: «рвите его». Петух пропел, и опять ничего не стало. Государь утром приказывает: «выкиньте его кости!» Пришли: а он стоит, молится, читает. На третью ночь он три круга обвёл. В полночь она встала из гробницы. «Ах, ты, говорит, враг эдакой! Что ты делаешь?» — Он ударил её по щеке. «Молись, говорит, Богу!» Она и стала молиться. Утром государь приказывает: «выкиньте его кости!» Пришли и видят, что оба молятся; тотчас доложили Государю. Привели их к нему. Государь говорит вьюноше: «женись на моей дочери!» Он говорит: как дедушка велит. Дедушка позволил. Женили их.
Долго ли, мало ли времени прошло, и спросился он ехать домой. Царь им корабль полон нагрузил златом и серебром. Вдруг выезжают они на середину моря; старик взял отрезал ей голову, руки, и перемыл её. Из неё мыши, лягушки, крысы, разные гады выползли. И снова она живая стала. Пожил он сколько у матери; всё забрал с
