чертовку ссажу съ печки!» Она сама соскочила съ печки и стала его просить. «Добрый молодецъ, не бей меня: я тебѣ пригожусь.» Онъ ей и говоритъ: «чѣмъ ты на меня закричала, ты бы лучше накормила, напоила и спать положила.» Она его стала спрашивать: «кто ты такой?» Онъ говоритъ: «я Иванъ царевичъ.» Она тутъ его накормила, напоила и спать положила.—Утромъ Иванъ царевичъ проснулся, умылся, одѣлся, Богу помолился, сталъ у ней спрашивать: «не знаешь ли ты гдѣ Жаръ-птица?» Она ему и говоритъ: «я не знаю, но ты поѣзжай дальше; тамъ будетъ сестра моя средняя, она тебѣ скажетъ. Да на̀ тебѣ клубочикъ, когда ты повезешь Жаръ-птицу, то за тобой погонятъ, ты и скажи: клубочикъ, клубочикъ! обратись въ гору. И онъ оборотится въ гору, а ты поѣдешь дальше.»—Тутъ онъ поблагодарилъ ее и поѣхалъ дальше къ ея сестрѣ.
Ѣхалъ онъ нѣсколько времени, и на дорогѣ стоитъ избушка на куриныхъ лапкахъ, сама повертывается. Иванъ царевичъ и говоритъ: «избушка, избушка! поворотись ко мнѣ передомъ, а къ лѣсу задомъ!» Избушка оборотилась къ нему передомъ. Взошелъ онъ въ избушку; на печкѣ лежитъ баба-яга, середняя сестра, костяная нога, носъ уперла въ потолокъ и кричитъ оттуда: «что здѣсь русскимъ духомъ пахнетъ?»—«Вотъ, говоритъ, я тебя старую чертовку ссажу съ печки!» Она сама соскочила съ печки, Ивана царевича накормила, напоила и спать положила. Утромъ онъ всталъ и сталъ спрашивать бабу-ягу: гдѣ Жаръ-птица? Она ему сказала: «поѣзжай дальше къ старшей сестрѣ!» Она ему тутъ дала гребенку. Когда, говоритъ, ты поѣдешь съ Жаръ-птицей, за тобой погонятъ, ты и скажи: «гребенка, гребенка! обратись ты въ непроходный лѣсъ! Она и оборотится, а ты поѣдешь дальше.» Тутъ онъ поблагодарилъ ее и поѣхалъ къ старшей сестрѣ.
Ѣхалъ онъ нѣсколько времени; видитъ—опять избушка на
чертовку ссажу с печки!» Она сама соскочила с печки и стала его просить. «Добрый молодец, не бей меня: я тебе пригожусь.» Он ей и говорит: «чем ты на меня закричала, ты бы лучше накормила, напоила и спать положила.» Она его стала спрашивать: «кто ты такой?» Он говорит: «я Иван царевич.» Она тут его накормила, напоила и спать положила. — Утром Иван царевич проснулся, умылся, оделся, Богу помолился, стал у неё спрашивать: «не знаешь ли ты где Жар-птица?» Она ему и говорит: «я не знаю, но ты поезжай дальше; там будет сестра моя средняя, она тебе скажет. Да на́ тебе клубочик, когда ты повезёшь Жар-птицу, то за тобой погонят, ты и скажи: клубочик, клубочик! обратись в гору. И он оборотится в гору, а ты поедешь дальше.» — Тут он поблагодарил её и поехал дальше к её сестре.
Ехал он несколько времени, и на дороге стоит избушка на куриных лапках, сама повёртывается. Иван царевич и говорит: «избушка, избушка! поворотись ко мне передом, а к лесу задом!» Избушка оборотилась к нему передом. Взошёл он в избушку; на печке лежит баба-яга, середняя сестра, костяная нога, нос упёрла в потолок и кричит оттуда: «что здесь русским духом пахнет?» — «Вот, говорит, я тебя старую чертовку ссажу с печки!» Она сама соскочила с печки, Ивана царевича накормила, напоила и спать положила. Утром он встал и стал спрашивать бабу-ягу: где Жар-птица? Она ему сказала: «поезжай дальше к старшей сестре!» Она ему тут дала гребёнку. Когда, говорит, ты поедешь с Жар-птицей, за тобой погонят, ты и скажи: «гребёнка, гребёнка! обратись ты в непроходный лес! Она и оборотится, а ты поедешь дальше.» Тут он поблагодарил её и поехал к старшей сестре.
Ехал он несколько времени; видит — опять избушка на
