или ихъ практика доказали нѣчто противное, то не въ моихъ намѣреніяхъ противодѣйствовать тому. Я организую дѣло соотвѣтственно моимъ основаніямъ.
9. Послѣ того, какъ учащіеся (съ помощью «Преддверія» и «Входной двери»[1], которыя я предназначаю для перваго класса) достигли посредственнаго употребленія латинскаго языка, я рекомендую излагать ученикамъ всеобщую науку, которую называютъ первою мудростію (sapientia prima), а въ обыденномъ языкѣ—метафизикою (что, какъ я полагаю, вѣрнѣе было бы назвать профизикою или гипофизикою,—что предшествуетъ изученію природы, или что стоитъ выше ея[2]. Какъ извѣстно, она раскрываетъ первыя и послѣднія основанія природы, т. е. необходимыя принадлежности всѣхъ вещей, ихъ свойства и различія, какъ со всеобщими нормами для всѣхъ вещей, такъ со стороны опредѣленія понятій, аксіомъ, идей и порядковъ. По пріобрѣтеніи этого общаго знанія (что при моей методѣ возможно очень легко), пусть будетъ разсмотрѣно все спеціальное, и такимъ именно образомъ, чтобъ оно въ большей своей части являлось уже извѣстнымъ и ничто не представлялось бы совершенно новымъ, исключая примѣненія общаго къ извѣстнымъ спеціальностямъ. Независимо отъ этого общаго, на
- ↑ Ср. главу XXII, отдѣлъ 19.
- ↑ Метафизика есть наука объ основныхъ законахъ бытія—и заключаетъ въ себѣ: 1) ученіе о началѣ и условіяхъ научнаго изслѣдованія, 2) ученіе о бытіи, или о дѣйствительно—сущемъ, при чемъ разсматриваетъ 3) вопросъ о возможности явленія вещей и нашего знанія о нихъ и 4) излагаетъ ученіе о предполагаемой связи (причинности) бытія, о пространствѣ и времени и о происхожденіи пространственной и временной формъ матеріи. Коменскому не нравится, что такой отвлеченной, теоретической наукѣ придано названіе метафизики. Поэтому, онъ предлагаетъ употреблять лучше названіе профизики (προφυσικά) или гипофизики (ὐποφυσικά). Первое значило бы, можетъ быть, ученіе о прежде сотвореннныхъ вещахъ, а послѣдніе—ученіе о вещахъ, возникшихъ послѣ бытія матеріальнаго; выраженія, которыя во всякомъ случаѣ не ближе подошли бы къ содержанію понятія метафизики. Къ этому присоединяется и то, что эти термины столько же мало соотвѣтствовали бы духу греческаго языка, какъ и самое слово метафизика. Вообще, это выраженіе можетъ быть объяснено не этимологически, но только исторически. Оно, какъ извѣстно, произошло оттого, что часть сочиненій Аристотеля, послѣ ихъ открытія, заключавшая въ себѣ изслѣдованія о высшихъ теоретическихъ понятіяхъ, была названа μετὰ τά φνσικὰ, т. е. «частью, слѣдующею за физическими книгами».
