тей, чтобы они не видѣли и не слышали богохульствъ, ложныхъ клятвъ, поруганій имени Божія и безбожія, но повсюду, гдѣ бы ни находились, видѣли бы благоговѣніе къ божественному промыслу, почитаніе религіи и заботу о чистой совѣсти. И если что-нибудь совершается не такъ, дома или въ школѣ, то должны помнить, что это не пройдетъ безнаказанно, но будетъ строго наказано,—что наказаніе за оскорбленіе величія Божія послѣдуетъ ужаснѣе, чѣмъ наказаніе за какую-нибудь провинность противъ Присціана[1] или другое какое внѣшнее упущеніе, отъ чего прежде всего и въ особенности слѣдовало бы охранять ихъ.
30) XXI. Наконецъ, такъ какъ, при этой испорченности міра и натуры, мы никогда не можемъ исполнить всего, сколько должны, и такъ какъ—во случаѣ, если бы и добились какой-нибудь милости—таже испорченная плоть впадаетъ слишкомъ легко въ самодовольство: то отсюда (ибо Богъ противостоитъ высокомѣрнымъ) проистекаетъ высшая опасность для нашего спасенія, и потому надлежитъ своевременно внушать всѣмъ христіанамъ: во-первыхъ, что наши стремленія и наши добрыя дѣла, по ихъ несовершенству, были бы ничѣмъ, если бы Христосъ, агнецъ Божій, принявшій на себя грѣхи міра, посредствомъ своего совершенства, не пришелъ къ намъ на помощь,—и во-вторыхъ, что Христосъ долженъ быть призываемъ и на Него должна возлагаться надежда. Такимъ образомъ, мы прочно утвердили бы надежду на наше спасеніе и на спасеніе нашихъ ближнихъ, такъ какъ построили бы ее на Христѣ, на Краеугольномъ Камнѣ, Который, будучи вершиною всякого совершенства на небѣ и на землѣ, есть также вершина вѣры, любви, надежды, а для нашего спасенія есть единственный Начинатель и Завершитель, Котораго Отецъ затѣмъ и послалъ съ неба, чтобы, сдѣлавшись Эммануиломъ (Богочеловѣкомъ), Онъ соединилъ людей съ Богомъ и, послѣ того какъ
- ↑ Присціанъ обучалъ въ первой половинѣ VI-го столѣтія латинскому языку въ Константинополѣ и написалъ важное для грамматики этого языка сочиненіе, которое служило школьною книгою въ теченіе всѣхъ среднихъ вѣковъ. Такъ какъ латинскій языкъ въ теченіе столѣтій былъ важнѣйшимъ учебнымъ предметомъ въ школахъ, то естественно, что всякая ошибка противъ Присціана, а слѣдовательно и противъ латинской грамматики, считалась за тягчайшій школьный грѣхъ.
