намъ, дабы мы его исполняли; иное обѣтовается намъ, дабы мы, по Его благости, надѣялись на то, и въ этой, и въ будущей жизни. И мы не имѣемъ ничего, что не могло бы относиться къ одной изъ этихъ трехъ главныхъ частей. Итакъ, понимать это должны быть научаемы всѣ, дабы они съ сознаніемъ умѣли пребывать въ божественныхъ чудесахъ.
22) XIII. Вѣрѣ, любви и надеждѣ слѣдуетъ обучатъ для практическаго примѣненія къ дѣлу; ибо мы должны образовать практическихъ христіанъ, а не теоретическихъ; именно, образовать съ самаго начала, если мы во истину хотимъ быть христіанами. Ибо религія есть живая, а не писанная вещь; свою жизненную силу она должна показать на успѣхѣ , подобно тому, какъ живое сѣмя, брошенное въ землю, скоро проростаетъ. Писаніе ищетъ дѣятельной вѣры (Гал. V, 6); вѣру же безъ дѣлъ называетъ мертвою (Іак. II, 20); равно требуетъ и живой надежды (1 Петр. I, 3). Потому-то и въ законѣ часто повторяется выраженіе, что «по божественному вдохновенію открывается то, что открывается, дабы мы исполняли его». Потому и Христосъ говоритъ: «Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете» (Іоан. XIII, 17).
23) XIV. Вѣрѣ, любви, надеждѣ будутъ обучатъ для практическаго приложенія ихъ къ дѣлу—тогда, когда будутъ обучать дѣтей (именно всѣхъ) твердо вѣрить всему, что открылъ Богъ,—всему слѣдовать, что Онъ заповѣдываетъ, уповать на все, что Онъ обѣщаетъ. Это должно внушить и прилежно запечатлѣвать въ дѣтяхъ, если хотятъ, чтобы слово Божіе было имъ силою Божіею для спасенія, чтобы они повергали Богу свое покорное и преданное сердце, всегда, вездѣ и во всемъ готовое подчиняться Ему, и даже, больше того, чтобъ и на дѣлѣ подчинялись Ему. Ибо какъ солнце со своимъ свѣтомъ ничего не открываетъ тому человѣку, который не хочетъ открыть глазъ, и предлагаемыя яства никого не насыщаютъ, кто отказывается вкусить ихъ: такъ точно и божественный, предлагаемый духу свѣтъ, такъ и преподанныя для нашего дѣйствія заповѣди, такъ, наконецъ, и блаженство, обѣщанное боящимся Бога,—были бы напрасны, если бы мы не захотѣли воспользоваться ими съ послушною вѣрою, съ горячей любовью и съ твердою надеждою. Такъ Авраамъ, отецъ вѣрующихъ, вѣрилъ даже въ невѣроятное для разсудка, довѣряя
