готово. (Сравни, что объ этомъ было сказано въ XVIII главѣ, положеніе 5)[1].
15. Однако къ сему должно присоединять тщательные анализы чужихъ изобрѣтеній и твореній. Только тотъ достаточно будетъ знакомъ съ какой нибудь дорогой, кто чаще изъѣздилъ по ней взадъ и впередъ, кто изучилъ всѣ попадающіяся ему здѣсь и тамъ перекрестныя и поперечныя дороги, распутія. Кромѣ того, формы предметовъ такъ различны и безконечно разнообразны, что становится невозможнымъ включить все въ правила и вложить всѣ правила кому-нибудь въ голову. Многимъ даютъ многое; но все только тогда становится нашимъ, когда мы сами все изслѣдуемъ, познаемъ—и, путемъ соревнованія и подражанія, научимся воспроизводить подобное.
16. Итакъ, я желаю, чтобы въ каждомъ искусствѣ для всего, что въ немъ должно быть совершаемо, можетъ совершаться и совершается, были установлены первообразы или образцы, полные и совершенные, и чтобы къ нимъ были присоединяемы указанія и правила, которыя излагали бы методы для всего, что дѣлается, или что должно быть сдѣлано, какъ должно подражать,—давали бы руководство, какъ избѣгать ошибокъ и исправлять сдѣланныя. Потомъ слѣдуетъ давать ученику одни и другіе примѣры, которые онъ въ отдѣльности долженъ принаровлять къ идеямъ искусства—и путемъ подражанія производить подобное. Потомъ можно приступить къ разсмотрѣнію чужихъ произведеній (но только произведеній образцовыхъ художниковъ) и примѣнять ихъ къ только что сообщеннымъ идеямъ и правиламъ,—отчасти для того, чтобы употребленіе послѣднихъ сдѣлать болѣе понятнымъ, отчасти для того, чтобы дать ученику возможность усвоить
- ↑ Въ началѣ этого отдѣла Лехтбехеръ приводитъ нѣсколько фразъ, которыя не находятся въ полномъ собраніи сочиненій Коменскаго, и потому, для полноты, приводимъ ихъ здѣсь. Вотъ онѣ: «Синтезъ есть главное дѣло. Каждая вещь и произведеніе искусства представляются намъ въ своемъ синтезѣ. Мы анализируемъ его, стараемся познать его организмъ, и затѣмъ снова его собираемъ, насколько это въ нашей власти, или по крайней мѣрѣ постигаемъ его». Можно предположить, что Коменскій, понявъ сомнительную вѣрность этихъ фразъ, съ намѣреніемъ выпустилъ ихъ изъ полнаго собранія своихъ сочиненій, которое онъ лично редактировалъ.
