цизмъ, столь не свойственный ясному уму и свѣтлой мысли его раньше. Но несчастія его по истинѣ были безпримѣрны и великая душа его болѣла и страдала за себя и за всѣхъ; онъ вперялъ взоръ въ будущее и старался разгадать его тайны; онъ жилъ чаяніемъ возврата счастія своей родины, и очень естественно, что настроеніе его мало-по-малу принимало характеръ созерцательный. Но онъ никогда не былъ фанатикомъ, суевѣромъ или ханжею; высокочестная и благородная натура его была всегда искренна и правдива.
По отзывамъ современниковъ, Коменскій былъ высокаго роста, красивой и величавой наружности, съ длинною бородою, высокимъ челомъ, съ добрымъ, но скрывающимъ тихую печаль взглядомъ; въ обращеніи онъ былъ мягокъ, серьозенъ и въ тоже время чрезвычайно привлекателенъ.
Обращаясь къ переводу «Великой Дидактики» Коменскаго, мы должны сказать, что этотъ трудъ справедливо считается лучшимъ выраженіемъ его педагогическаго генія. «Великая Дидактика» написана была Коменскимъ въ самую цвѣтущую пору его возраста (35-ти лѣтъ), когда его мощный духъ еще не былъ смятъ бурями невзгодъ, когда онъ былъ чуждъ и того мистическаго элемента, который сталъ появляться въ немъ къ концу его жизни. Въ этомъ трудѣ видѣнъ широкій размахъ мысли глубокой и вполнѣ свѣжей, которую не съузила практика жизни и ограниченныя ея условія. Вполнѣ сознавая новость и самобытность своего труда, онъ вступаетъ въ борьбу съ старымъ порядкомъ дѣлъ, съ преданіями и предразсудками; но онъ полонъ вѣры въ свою миссію, въ истину своихъ убѣжденій, а потому смѣло и рѣшительно обѣщаетъ лучшую будущность школѣ и воспитанію въ своихъ трудахъ; не испытавъ бурь, онъ смѣло плыветъ на полныхъ парусахъ, не лавируя, не обходя трудностей, но давая свободный ходъ теченію своихъ мыслей. Въ этомъ трудѣ зерно всего, что создано было имъ въ области дидактики въ послѣдующее время.
Правда, что современное Коменскому невысокое состояніе наукъ было важнымъ для него препятствіемъ и положило даже отпечатокъ на его трудъ: нѣкоторыя изъ его научныхъ данныхъ и объясненій природы—нынѣ уже несостоятельны; но это не уменьшаетъ важности и глубокой истинности его педагогическихъ идей. Съ другой стороны, читатели замѣтятъ, особенно въ первыхъ главахъ «Дидак-
