на сознаніи и совѣсти. Хотя изъ этихъ, совершенно различныхъ основаній и можно исключить нѣкоторыя, явно противорѣчущія понятію о первой субъективной истинѣ[1]; однакожъ все еще будетъ не извѣстно, какъ показать достаточность, или недостаточность прочихъ. Для преодолѣнія сего затрудненія, мы постановляемъ два необходимыхъ признака истины, непосредственно присущей человѣку: такая истина безспорно должна быть ясна сама no себѣ и одинаково присуща всѣмъ людямъ. Прилагая эти признаки къ исчисленнымъ выше субьективнымъ основаніямъ философовъ, всякой увидитъ, что почти всѣ онѣ или темны и погрѣшительны, или не равно очевидны для каждаго. Нѣтъ сомнѣнія, что чувство въ психической нашей жизни есть коренной и весьма сильный движитель: оно могущественнѣе самой крѣпкой воли, быстрѣе самой легкой мысли; оно предваряетъ всякую внутреннюю нашу дѣятельность и, сообщая ей энергію, само не подчиняется ни тео-
- ↑ Такими основаніями я почитаю: 1) Кондильяково, потому что животное чувство или чувственность, какъ скоро оно — нѣчто болѣе простаго принятія впечатлѣній, необходимо условливается сознаніемъ, безъ котораго развитіе чувства до степени познанія невозможно; 2) Декартово, потому что въ извѣстномъ началѣ — cogito, ergo sum, — мышленію всегда предшествуетъ сознаніе, — conscius mihi sum me cogitare. Нынѣшніе Французскіе Философы стараются приписать Декарту начало сознанія, но въ философскихъ его сочиненіяхъ нѣтъ на это никакихъ основаній.
