бита, жизнь юная, прекрасная, полная силъ и надеждъ. Истративъ послѣднія деньги, онъ добрался до Москвы. И въ надеждѣ, хоть на матерьяльную поддержку, обратился къ сыну банкира, съ которымъ дружилъ еще будучи студентомъ.
Но увы; старая дружба была забыта и молодой богачъ даже не пожелалъ его принять. Тяжелая пора настала для Расколина: безъ копѣйки денегъ, измученный, истерзанный, онъ въ чужомъ городѣ ищетъ для себя работы. Пришлось бы умирать съ голоду, если бы не встрѣтилъ случайно бывшаго своего товарища и тотъ выручилъ его изъ бѣды. И такъ деньги онъ досталъ, но куда ѣхать? Тогда онъ вспомнилъ, что въ Одессѣ живетъ его тетка и рѣшилъ немедленно ѣхать къ ней. Приближалась Пасха и вотъ онъ ожидаетъ на станціи пересадочнаго поезда въ Одессу.
II
„Коля ты! Сколько лѣтъ, сколько зимъ!“ послышался окрикъ надъ самимъ его ухомъ. Расколинъ удивленно оглянулся и увидѣлъ своего стариннаго пріятеля Сергѣя Петрова.
„Вотъ неожиданная встрѣча!“ воскликнулъ совершенно искренно Расколинъ, трижды поцѣловавшись съ Сергѣемъ. Грусть исчезла и пошли нескончаемые распросы и разговоры. Черезъ полъ часа, когда первая радость улеглась, пріятели гуляли на перронѣ и Расколинъ разсказывалъ Сергѣю по свою злую судьбу.
„А знаешь, что?“ внезапно воскликнулъ Сергѣй, тронутый до глубины души горемъ пріятеля: „проведи у насъ на хуторочкѣ праздники!“ „Кто знаетъ какъ отнесется къ тебѣ твоя тетка; вѣдь я слышалъ, что она ужасно горда и пожалуй даже не захочетъ съ тобою разговаривать, а у насъ тебя любятъ и знаютъ, что ты вовсе не такой злодѣй, какимъ тебя представляютъ многіе.“
Расколинъ задумался… Съ одной стороны ему сильно не хотѣлось ѣхать къ богатой теткѣ, которая была дѣйствительно горда, а съ другой ему казалось, что онъ можетъ стѣснить семью своего пріятеля. Но Сергѣй, какъ-бы читая мысли Расколина, весело воскликнулъ: „Я знаю о чемъ ты думаешь; тебѣ кажется, что будешь насъ стѣснять; успокойся, у насъ есть лишняя комната, да и „наши“ такъ скучаютъ въ этой глуши, что всякое новое лицо у насъ на хуторѣ событье!“
„Да я право не знаю!“ колебался Расколинъ, но по тону его голоса было замѣтно, что онъ начинаетъ сдаваться.
Въ это время послышалось шипѣнье паровоза и къ перрону подошелъ поѣздъ. Носильщики засуетились, утомленные пассажиры спѣшили въ буфетъ… Доселѣ почти пустой перронъ оживился. „Поѣздъ на Одессу“! громко заявилъ кондукторъ, „стоитъ пять минутъ!“ Надо было рѣшать скорѣе ѣхать-ли въ Одессу къ теткѣ, или оставаться здѣсь. На размышление оставалось пять минутъ. Расколинъ вскинулъ
бита, жизнь юная, прекрасная, полная сил и надежд. Истратив последние деньги, он добрался до Москвы. И в надежде хоть на материальную поддержку обратился к сыну банкира, с которым дружил ещё будучи студентом.
Но увы; старая дружба была забыта, и молодой богач даже не пожелал его принять. Тяжёлая пора настала для Расколина: без копейки денег, измученный, истерзанный, он в чужом городе ищет для себя работы. Пришлось бы умирать с голоду, если бы не встретил случайно бывшего своего товарища, и тот выручил его из беды. Итак, деньги он достал, но куда ехать? Тогда он вспомнил, что в Одессе живёт его тётка, и решил немедленно ехать к ней. Приближалась Пасха, и вот он ожидает на станции пересадочного поезда в Одессу.
II
— Коля, ты! Сколько лет, сколько зим! — послышался окрик над самим его ухом. Расколин удивлённо оглянулся и увидел своего старинного приятеля Сергея Петрова.
— Вот неожиданная встреча! — воскликнул совершенно искренно Расколин, трижды поцеловавшись с Сергеем. Грусть исчезла, и пошли нескончаемые расспросы и разговоры. Через полчаса, когда первая радость улеглась, приятели гуляли на перроне, и Расколин рассказывал Сергею по свою злую судьбу.
— А знаешь что? — внезапно воскликнул Сергей, тронутый до глубины души горем приятеля. — Проведи у нас на хуторочке праздники! Кто знает, как отнесётся к тебе твоя тётка; ведь я слышал, что она ужасно горда и, пожалуй, даже не захочет с тобою разговаривать, а у нас тебя любят и знают, что ты вовсе не такой злодей, каким тебя представляют многие.
Расколин задумался… С одной стороны, ему сильно не хотелось ехать к богатой тётке, которая была действительно горда, а с другой ему казалось, что он может стеснить семью своего приятеля. Но Сергей, как бы читая мысли Расколина, весело воскликнул:
— Я знаю, о чём ты думаешь. Тебе кажется, что будешь нас стеснять; успокойся, у нас есть лишняя комната, да и «наши» так скучают в этой глуши, что всякое новое лицо у нас на хуторе — событие!
— Да я, право, не знаю! — колебался Расколин, но по тону его голоса было заметно, что он начинает сдаваться.
В это время послышалось шипение паровоза, и к перрону подошёл поезд. Носильщики засуетились, утомлённые пассажиры спешили в буфет… Доселе почти пустой перрон оживился. «Поезд на Одессу! — громко заявил кондуктор, — стоит пять минут!» Надо было решать скорее, ехать ли в Одессу к тётке, или оставаться здесь. На размышление оставалось пять минут. Расколин вскинул
_-_стр._4-5.jpg&oldid=5130373){kind=link}