594
„жііань
животных!."
брэнл.
флаыинго, останется въ Moefi памяти навсегда неизгладиыымъ. Взврая на обширное озеро Мензале, я видѣлъ ихъ буквально тысячи, даже гораздо больше,—цѣлыя сотни тысячъ. Я не могь отвести глазъ'отъ огненной полосы необыкновенной красоты, неподдающейся описанію. Лучи солнца играли на ослѣпительно-бѣлыхъ и розовокрасныхъ перьяхъ птицъ, и чудныя краски какъ будто оживали. Испуганная чѣмъ-нибудь вся масса поднималась, изъ общей путаницы, изъ живыхъ розъ выравнивалась огромная клинообразная стая, подобная журавлямъ, и теперь огненн а я линія тянулась вдоль голубого неба. Эта картина была восхитительна! Мало по малу птицы снова опускались и принимали прежнее положеніе, такъ что опять можно было себѣ представить, что имѣешь передъ собою отрядъ войска. При помощи зрительной трубы видно, что фламинго не составляютъ непрерывной линіи въ строгомъ смыслѣ этого слова, но помѣщаются на извѣстномъ разстояніи другъ отъ друга; глядя же издали, они кажутся правильно выстроившимся войскомъ. Сингалезцы называютъ своихъ фламинго «англійскія солдаты-птицы», южные американцы просто «солдатами». Гумбольдтъ разсказываетъ, что жители Ангостуры вскорѣ послѣ основанія города пришли въ большое уныніе, когда увидали однажды, что съ юга появились цапли и «солдаты-іітицы». Они думали, что имъ грозить нападеніе индѣйцевъ, хотя гЬ личности, который знали въ чемъ суть, старались разъяснить д'Ьло, но не могли вполнѣ успокоить народъ до тѣхъ поръ, пока птицы не поднялись въ воздухъ, направляясь къ устью Ориноко. По-одиночкѣ фламинго можно встрѣтить очень рѣдко, а до начала спариванія, кажется, никогда; если же, какъ я могъ замѣтить, это и случается, то не иначе, какъ съ молодыми птицами, который отстали отъ главной стаи взрослыхъ. И х ъ всегда можно встрѣтить во множествѣ; всѣ они сообща занимаются охотою, внутри же ихъ настоящеіі области распространения птицы эти всегда держатся обществами в ъ нѣсколько сотъ или даже тысячъ т т у к ъ . Они боязливо сторонятся гЬхъ мѣстъ, гдѣ имъ грозитъ какая-либо опасность; рыбу они ловятъ только въ открытой водѣ, даrontefi имъ возмолсность озираться кругомъ, и очень боятся тростниковыхъ зарослей. Они стремительно улетають отъ приближающейся лодки и вообще пугаются всякаго незнакомаго имъ предмета, поэтому нелегко наблюдать ихъ образъ жизни на свободѣ. И х ъ видиіпь ежедневно, но полнаго представления объ ихъ обраэѣ жизни не получаешь и наблюдать ихъ удается только съ помощью хорошей подзорной трубы. Обыкновенно они стоять въ водѣ до пяточнаго сустава; рѣже они выходятъ на дюны или песчаные острова и очень рѣдко стоять на берегахъ, зароспіихъ растеніями. К а к ъ въ впдѣ, такъ и на землѣ они принимаютъ самыя странныя позы. Длинная шея ихъ изгибается самымъ удиввтельнымъ образомъ. Она даже какъ бы завязывается узломъ, по удачному выраженіш моего брата, причемъ лежитъ передъ грудью; а голову фламинго помѣщаетт. на спину или прячетъ ее подъ плечевыми перьями.Вся тяжесть тѣла его всегда лежитъ на одной ногѣ, причемъ другая нога или вытянута криво назадъ, или скорчена и прижата къ тѣлу. Въ такомъ положеніи фламинго спить: это его обычная поза. В ъ другомъ состояніи, которое доказываеть полное бодрствовавіе, шея его согнута на подобіе французской буквы S, какъ у цапли, такъ что голова приходится прямо надъ основаніемъ шеи. Только тогда, когда онъ пспуганъ или вообще чѣмъ-либо возбужденъ, онъ поднимаетъ голову такъ высоко, к а к ъ дозволяетъ его длинная шея и на нѣкоторое время принимаетъ такую позу, которая, кажется, составляетт. излюбленное положеніе, придаваемое у насъ его чучеламъ. Одинаково странно онъ себя держитъ к а к ъ по время покоя, такъ и при добываніи пищи. Онъ полощется по дну, подобно уткамъ, но все-же поступ а е п . при ѳтомъ нѣеколько иначе. Ловя рыбу, онъ бродить по водѣ и такъ сильно
