698
„ЖИЗНЬ
ж и в о т н ы х ъ"
БРЭМА.
ТОГО привязываются къ своему надсмотрщику, что даже слѣдуютъ за нимъ повсюду, а, будучи выпущены изъ клѣтки, возвращаются по его зову въ нее обратно. Такъ, в ъ Берлинскомъ зоологичѳскомъ саду проживали два барсука, которые обыкновенно привѣтствовали посѣтителя и выпрашивали у него подачки. Свой образъ ясизни они измѣнили весьма замѣтно; спали, напр., только передъ обѣдомъ и вообще къ нимъ никакъ нельзя уже было прпмѣнить нижеслѣдующаго двустишія: Grei Viertei seines Lebens Verschlaft der Lacbs vergebens *), Эти барсуки уже не предавались зимней спячкѣ и даже въ самые сильные холода ежедневновылѣзали изъ своего укромнаго уголка за полученіемъ корма. Отъ холодовъ они защищали себя тѣмъ, что, при посредствѣ соломы и сѣна, устраивали мягкое и теплое ложе въ своѳмъ логовищѣ и входное отверстіе въ это убѣжище, смотря по степени холода, или расширяли, или совсѣмъ закладывали подстилкою изнутри. Внимательные наблюдатели подмѣтили такую чувствительность барсука къ перемѣнамъ въ атмосферѣ, что утверждаютъ будто-бы его слѣдуетъ причислять даже къ предсказателямъ погоды. «Въ маѣ 1833 года», разсказываетъ фонъ-Шетрувскій, «доставили мнѣ двухъ молодыхъ барсуковъ, самку и самца, не старше четырѳхъ недѣль. Въ первые дни своего плѣна эти звѣрки были довольно пугливы и оставались почти все время свернутыми въ клубочекъ. Однако, въ течешѳ пяти дней боязливость ихъ вполнѣ исчезла и рни дошли даже до того, что брали предлагаемый имъ кормъ изъ рукъ. Они ѣли все: хлѣбъ, плоды, молоко, но болѣе всего имъ нравилось сырое мясо. Вначалѣ я д е р ж а л ъ и х ъ въ своей передней, и" они до того стали ручны и довѣрчивы, что отзывались даже на данныя вмъ клички. Потоиъ я продержалъ ихъ цѣлыхътри недѣли въ своей комнатѣ, пока, наконецъ, мнЬ не иадоѣло причиняемое ими бѳзпокойство по ночамъ: они всю ночь бѣгаютъ и скребутся. Тогда я сдѣлалъ имъ большую клѣтку изъ желѣзныхъ ирутьевъ, на подобіе тѣхъ, которыя бываютъ въ звѣринцахъ. Въ этой клѣткѣ я продержалъ барсуковъ цѣлое лѣто, соблюдал въ ней крайнюю опрятность. Но, съ приближеніемъ осени, мѣхъ моихъ эвѣрковъ до того загрязнился, что я сталъ подумывать о другомъ какомъ-либо способѣ ихъ содержанія, и наконецъ рѣшидся поставить ихъ въ тѣ-жѳ условія относительно жилища, въ которыхъ они находятся, оставаясь на волѣ, чтб мнѣ вполнѣ удалось. «Я устроилъ выложенную внутри камнемъ яму въ 10 метровъвъ поперечникѣ,а кругомънея былъвозведенъваборъ, чрезъ который въ яму вела лѣстница. На днѣ же ямы былъ выстроенъ небольшой домикъ, имѣвшій въ длину и ширину по 2 метра, а въ высоту '/> метра; въ домикъ' этотъ велъ лишь одинъ входъ, закрывавшійся дверцами. Барсуки были спущены въ яму, къ которой весьма скоро привыкли. Спустя жѳ дней около десяти они стали рыть себѣ естественную нору. Достоиримѣчательна была при этомъ неутомимая дѣятельность барсуковъ. Рыли они постоянно передними лапами, а задними лишь выбрасывали въ наружное отверстіѳ нарытую землю. При этомъ занятіи самка обнаруживала гораздо болѣе дЬятельности, чѣмъ болѣе красивый и болѣе рослый самѳцъ. По истечѳніи двухъ недѣль барсуки врылись въ землю на 2 метра, по продѣланное ими входное отверстіѳ все таки еще оставалось внутри построеннаго для нихъ домика. Послѣ этого барсуки направили всю свою дѣятельность на такое расширеніе норы, чтобы
- ) Три четверти своей жизни барсукъ наирасно просыпаегъ.
