о т р я д ъ
іу.
— х и щ н ы
я.
643
Я остальную его жизнь, обратимся для лучшаго ознаЕОмдѳнія съ нимъ къ наблюденіямъ, собранньшъ о немъ Леяцомъ, и которыя могутъ существенно нослужвть для обрисовки этого ливотнаго. «4-го августа», повѣствуетъ этотъ наблюдатель, «я кунилъ 5 полувзрослыхъ хорьковъ, посадилъ ихъ въ большой ящикъ а бросилъ имъ туда десять живыхъ ілягушѳкъ, живую мѣдяницу и мертваго дрозДа. Н а слѣдующѳе утро восемь лягушекъ оказались съѣденными, но ни мѣдяннца, аи дроздъ не были тронуты. На второй день хорьки съѣли обѣихъ живыхъ лягушекъ, мѣдяницу, трехъ хомяковъ и ужа, длиною въ два фута. Въ теченів ночи были истреблены: дроздъ, шесть лягушекъ и живой ужъ, длиною почти въ одинъ Иѳтръ. Н а третій день оказались съѣденными: лягушки, двѣ большихъ мертвыхъ Гадюки и ящерица, а на четвертый—четыре хомяка и три мыши. На пятый день я отсадилъ одного хорька в ъ отдѣльный ящикъ, далъ ему вволю корма и, когда онъ наѣлся, бросилъ ему большую, но истощенную гадюку. Придя снова черезъ Часъ, нашелъ голову у гадюки уже раскусанною, а хорька, лежащимъ въ углу. Тогда уже я нустилъ къ нему большую, живую гадюку; пѳредъ ея шипѣніемъ хорекъ не выказалъ никакого страха и продолжалъ спокойно лежать (такъ какъ хорѳкъ покоится или спить по цѣлымъ днямъ). Однако, на слѣдующее утро гадюка была найдена мною уже мертвою, а хорекъ чувствовалъ себя, какъ обыкновенно. «На другой день я помѣстилъ рядомъ съ хорькомъ, обыкновенно спокойно лежавшимъ въ своемъ углу, тоже вполнѣ зубастую гадюку. На этотъ разъ хорекъ ножелалъ носмотрѣть или скорѣе понюхать брошенное ему животное, но едва онъ Пошевелился, какъ гадюка два раза укусила его въ бокъ и одинъ разъ въ щеку; Хорекъ не обратилъ на это вниманія и остался—конечно, главнымъ образомъ, вслѣдствіе моего присутствія—довольно спокоенъ. Тутъ я бросилъ на гадюку кусокъ мышинаго мяса. Хорьки вообще чрезвычайно лакомы до этого мяса и потому, конечно, и нашъ хорикъ не утерпѣлъ, протяяулъ морду и стащилъ мясо съ гадюки. Но снопа получилъ при этомъ весьма чувствительный укусъ въ лицо. Когда же Иясо было съѣдено, то я бросилъ на гадюку еще кусокъ; на этотъ разъ, однако, Испугавшись шипѣнія и укусовъ, хорекъ уже не отваживался на похищеніе лакоиаго кусочка. «Пока хорекъ разсматривалъ куски мяса, положенные около гадюки, принесли еще одного полувзрослаго хорька, котораго я тотчасъ же и купилъ, онъ былъ до того крѣнко связанъ, что на всѣхъ четырехъ ногахъ оказались глубокія борозды отъ веревокъ, а, будучи освобовденъ отъ послѣднихъ, не могъ ни стоять, ни ходить. Казалось, однако, что этотъ хорекъ былъ весьма голоденъ, такъ какъ, лежа на боку, онъ все-таки, несмотря на всѣ свои какъ-бы перебитыя ноги, пододвинулся къ гаДюкѣ и хотѣлъ ее съѣсть; однако, за это желаніе ему пришлось поплатиться и испытать три чувствительныхъ укуса, вслѣдствіе которыхъ хорекъ и счѳлъ болѣе удобнымъ удовольствоваться лишь кусочкомъ мышинаго мяса. Впрочемъ иприэтомъ ему пришлось обождать съ полчаса, пока кое-какъ онъ сталъ въ состояніи жевать Пострадавшими ,какъ оказалось ,при поимкѣ его, челюстями. Н е смотря,однако,навсе: На свою сломанную въжелѣзномъ капканѣ ногу, на жестокое, затѣмъ, связываніе, въ каковомъ состояніи хорьку пришлось пролежать цѣлый день, и наконецъ, на Испытанные укусы гадюки, онъ мало-по-малу оправлялся и въ концѣ концовъ выздоровѣлъ; впрочемъ, сломанная нога его осталась все-таки парализованною. Нѣсколько дней я подкрѣплялъ его силы лягушками, мышами, мѣдяницами и хомяками, а затѣмъ снова положилъ у его ногъ сильную гадюку. Онъ пожелалъ было ее Начать ѣсть, но тотчасъ-же получилъ страшный укусъ въ щеку, а такъ какъ вслѣдствіѳ своей парализованной ноги, онъ вообще двигался медленно и кромѣ того
