гляди, что ему... Это не „Волчекъ“... У того душа!
Дѣйствительно, блестящій капитанъ былъ подъ впечатлѣніемъ торжества.
Напрасно онъ старался принять озабоченный видъ. Въ его еще торжествующемъ лицѣ было лишь выраженіе досады, когда онъ произнесъ, обращаясь къ старшему офицеру:
— Экій неосторожный матросъ...
И не получивъ отвѣта, спросилъ:
— Кто сорвался, Василій Леонтьичъ?
— Егоръ Никѣевъ... Уже второе несчастье въ теченіе мѣсяца!—взволнованно-сердито проговорилъ старшій офицеръ... И скомандовалъ:—Подвахтенные внизъ!
Капитанъ, раздраженный и еще выше поднявшій голову, ушелъ въ каюту.
Разговаривая между собой, офицеры спускались въ каютъ-компанію.
Мичманъ Лазунскій вскочилъ на мостикъ, вступая на вахту.
Разстроенный и грустный, словно бы желая подѣлиться съ кѣмъ-нибудь тяжелымъ
