Голова была размозжена, но красивое молодое лицо марсоваго Никѣева уцѣлѣло.
Большіе черные глаза выкатились, померкнувшіе въ застывшемъ взглядѣ ужаса.
Многіе торопливо перекрестились.
Гротъ-марсовые невольно взглянули внизъ и снова стали вязать сезни.
Безумный пылъ исчезъ. Явилось вдругъ чувство самохраненія.
— Въ лазаретъ человѣка!—скомандовалъ старшій офицеръ.
Голосъ его дрогнулъ. Василій Леонтьевичъ не смотрѣлъ на убитаго.
Боцманъ Никитичъ уже прикрылъ его размозженную голову, и двое шканечныхъ отнесли Никѣева внизъ. Матросы отводили глаза отъ убитаго, крестились и снова трекали снасти. Офицеры поторапливали. Прибѣжалъ блѣдный и испуганный судовой врачъ. Какой-то старый баковый матросъ, забулдыга и пьяница Копчиковъ, крѣпившій кливеръ, 27) промолвилъ вполголоса:
27) Кливеръ(!)—косой треугольный парусъ, ставящійся отъ передней мачты къ носу судна.
