Страница:Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома, 1908.djvu/58

Эта страница была вычитана


— 26 —

люда. Въ сущности, этотъ уголъ считался гостиною обитателей хижины. Въ другомъ углу стояла кровать гораздо болѣе скромнаго вида, очевидно, предназначавшаяся для употребленія. Стѣна надъ печкой была украшена нѣсколькими яркими картинками изъ Св. Писанія и портретомъ генерала Вашингтона, нарисованнымъ и раскрашеннымъ такъ, что герой, увидавъ его, навѣрно, не призналъ бы его за свое изображеніе.

На простой деревянной скамьѣ въ углу комнаты двое курчавыхъ мальчиковъ съ блестящими черными глазами и толстыми лоснящимися щеками наблюдали за первыми опытами въ ходьбѣ маленькой дѣвочки, которая, какъ это обыкновенно бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, становилась на ноги, нѣсколько секундъ покачивалась изъ стороны въ сторону, и затѣмъ падала на полъ, что каждый разъ вызывало крики одобренія со стороны зрителей, считавшихъ такой способъ передвиженія необыкновенно остроумнымъ.

Передъ печкой стоялъ столъ, ножки котораго немного страдали отъ ревматизма; онъ былъ покрытъ скатертью, на которой красовались чашки и блюдечки съ самыми удивительными рисунками, и другія принадлежности предстоявшаго угощенія. За этимъ столомъ сидѣлъ дядя Томъ, лучшій работникъ мистера Шельби. Такъ какъ онъ является героемъ нашей исторіи, то мы должны дать болѣе подробное описаніе его наружности. Это былъ высокій широкоплечій, мускулистый! человѣкъ безукоризненно чернаго цвѣта. Чисто африканскія черты лица его выражали вдумчивость, соединенную съ привѣтливостью и добротой. Во всей его фигурѣ замѣтно было чувство самоуваженія и достоинства, и въ то же время довѣрчивое, скромное простодушіе.

Все его вниманіе въ эту минуту сосредоточивалось на лежавшей передъ нимъ грифельной доскѣ, на которой онъ медленно и старательно выводилъ буквы подъ надзоромъ молодого мастера Джоржа, стройнаго красиваго мальчика лѣтъ тринадцати, съ полнымъ достоинствомъ исполнявшаго роль преподавателя.

— Не такъ, не такъ, дядя Томъ! — воскликнулъ онъ, когда дядя Томъ старательно вывелъ хвостикъ d не въ надлежащую cторону; — такъ у тебя вышло q, понимаешь?

— Ишь ты! Да неужели? — удивился дядя Томъ, съ восторгомъ и почтеніемъ глядя какъ его молодой господинъ быстро и красиво выводилъ цѣлый рядъ q и d въ назиданіе ему. Онъ взялъ грифель своими толстыми, неуклюжими пальцами и снова терпѣливо принялся за работу.

— Какъ бѣлымъ все легко дается! — воскликнула тетушка


Тот же текст в современной орфографии

люда. В сущности, этот угол считался гостиною обитателей хижины. В другом углу стояла кровать гораздо более скромного вида, очевидно, предназначавшаяся для употребления. Стена над печкой была украшена несколькими яркими картинками из Св. Писания и портретом генерала Вашингтона, нарисованным и раскрашенным так, что герой, увидав его, наверно, не признал бы его за свое изображение.

На простой деревянной скамье в углу комнаты двое курчавых мальчиков с блестящими черными глазами и толстыми лоснящимися щеками наблюдали за первыми опытами в ходьбе маленькой девочки, которая, как это обыкновенно бывает в подобных случаях, становилась на ноги, несколько секунд покачивалась из стороны в сторону, и затем падала на пол, что каждый раз вызывало крики одобрения со стороны зрителей, считавших такой способ передвижения необыкновенно остроумным.

Перед печкой стоял стол, ножки которого немного страдали от ревматизма; он был покрыт скатертью, на которой красовались чашки и блюдечки с самыми удивительными рисунками, и другие принадлежности предстоявшего угощения. За этим столом сидел дядя Том, лучший работник мистера Шельби. Так как он является героем нашей истории, то мы должны дать более подробное описание его наружности. Это был высокий широкоплечий, мускулистый! человек безукоризненно черного цвета. Чисто африканские черты лица его выражали вдумчивость, соединенную с приветливостью и добротой. Во всей его фигуре заметно было чувство самоуважения и достоинства, и в то же время доверчивое, скромное простодушие.

Всё его внимание в эту минуту сосредоточивалось на лежавшей перед ним грифельной доске, на которой он медленно и старательно выводил буквы под надзором молодого мастера Джоржа, стройного красивого мальчика лет тринадцати, с полным достоинством исполнявшего роль преподавателя.

— Не так, не так, дядя Том! — воскликнул он, когда дядя Том старательно вывел хвостик d не в надлежащую cторону; — так у тебя вышло q, понимаешь?

— Ишь ты! Да неужели? — удивился дядя Том, с восторгом и почтением глядя как его молодой господин быстро и красиво выводил целый ряд q и d в назидание ему. Он взял грифель своими толстыми, неуклюжими пальцами и снова терпеливо принялся за работу.

— Как белым всё легко дается! — воскликнула тетушка