За границей плантаціи Джоржъ примѣтилъ сухой, песчаный холмикъ, подъ тѣнью деревьевъ; здѣсь они вырыли могилу.
— Снять плащъ, масса? — спросили негры, когда могила была готова.
— Нѣтъ, нѣтъ, положите его въ плащѣ. Это все, что я могу дать тебѣ теперь, мой бѣдный Томъ, возьми хоть это!
Тѣло опустили въ могилу. Негры молча закидали его землей, насыпали холмикъ и обложили дерномъ.
— Можете идти, ребята, — сказалъ Джоржъ, сунувъ каждому изъ пихъ въ руку по серебряной монетѣ. Но они медлили уходить.
— Будьте добры, масса, купите насъ! — проговорилъ одинъ изъ пихъ.
— Мы были-бы вамъ вѣрными слугами, — подхватилъ другой.
— Здѣсь трудно жить, масса! — сказалъ первый. — Пожалуйста,
масса, купите насъ!
— Я не могу, никакъ не могу! — съ трудомъ выговорилъ Джоржъ, дѣлая имъ знакъ уйти, — это невозможно!
Бѣдняки уныло опустили головы и молча удалились.
— Боже вѣчный! — произнесъ Джоржъ, опускаясь на колѣни у могилы своего несчастнаго друга, — призываю тебя въ свидѣтели, что съ этой минуты я буду дѣлать все, что возможно для человѣка, чтобы избавить мою родину отъ проклятія рабства.
На могилѣ нашего друга нѣтъ никакого памятника, онъ и не нуждается въ памятникѣ, Господь Богъ знаетъ, гдѣ онъ лежитъ, и воскреситъ его въ безсмертіе, когда пріидетъ во славѣ Своей.
Не жалѣйте его! Такая жизнь и такая смерть не заслуживаютъ сожалѣнія. Не въ богатствѣ и въ могуществѣ проявляется слава Господня, а въ самоотверженной, страдающей любви. Блаженны тѣ, кого онъ призываетъ идти за Собой, терпѣливо неся свой крестъ. О такихъ сказано: „Блаженни плачущіе, ибо они утѣшатся“!
За границей плантации Джорж приметил сухой, песчаный холмик, под тенью деревьев; здесь они вырыли могилу.
— Снять плащ, масса? — спросили негры, когда могила была готова.
— Нет, нет, положите его в плаще. Это всё, что я могу дать тебе теперь, мой бедный Том, возьми хоть это!
Тело опустили в могилу. Негры молча закидали его землей, насыпали холмик и обложили дерном.
— Можете идти, ребята, — сказал Джорж, сунув каждому из пих в руку по серебряной монете. Но они медлили уходить.
— Будьте добры, масса, купите нас! — проговорил один из пих.
— Мы были бы вам верными слугами, — подхватил другой.
— Здесь трудно жить, масса! — сказал первый. — Пожалуйста,
масса, купите нас!
— Я не могу, никак не могу! — с трудом выговорил Джорж, делая им знак уйти, — это невозможно!
Бедняки уныло опустили головы и молча удалились.
— Боже вечный! — произнес Джорж, опускаясь на колени у могилы своего несчастного друга, — призываю тебя в свидетели, что с этой минуты я буду делать всё, что возможно для человека, чтобы избавить мою родину от проклятия рабства.
На могиле нашего друга нет никакого памятника, он и не нуждается в памятнике, Господь Бог знает, где он лежит, и воскресит его в бессмертие, когда приидет во славе Своей.
Не жалейте его! Такая жизнь и такая смерть не заслуживают сожаления. Не в богатстве и в могуществе проявляется слава Господня, а в самоотверженной, страдающей любви. Блаженны те, кого он призывает идти за Собой, терпеливо неся свой крест. О таких сказано: „Блаженни плачущие, ибо они утешатся“!
По какой-то странной причинѣ разсказы о привидѣніяхъ были въ это время особенно въ ходу среди прислуги въ домѣ Легри.
Негры шопотомъ передавали другъ другу, что по ночамъ
По какой-то странной причине рассказы о привидениях были в это время особенно в ходу среди прислуги в доме Легри.
Негры шёпотом передавали друг другу, что по ночам
