яніе и отчаяніе убили въ ней женственность и зажгли огонь страшнаго гнѣва и ненависти, она стала до нѣкоторой степени господствовать надъ нимъ, онъ поперемѣнно то тиранилъ, то боялся ее.
Вліяніе это еще усилилось съ тѣхъ поръ, какъ Касси нѣсколько помутилась въ умѣ, и всѣ ея слова и рѣчи получили какой-то странный, таинственный смыслъ.
Дня черезъ два послѣ описаннаго нами переселенія Касси, Легри сидѣлъ вечеромъ въ старой гостиной, передъ каминомъ; догоравшіе дрова освѣщали комнату невѣрнымъ свѣтомъ. Погода была бурная, вѣтреная, такая, при которой въ старыхъ домахъ подымаются всевозможные стуки и шумы. Стекла трещали, ставни хлопали, вѣтеръ вылъ и стоналъ въ трубахъ, по временамъ выдувая изъ нихъ цѣлыя облака сажи и дыма, съ которыми, казалось, влеталъ въ комнату легіонъ духовъ. Легри нѣсколько часовъ подрядъ занимался сведеніемъ счетовъ и чтеніемъ газетъ, а Касси сидѣла въ углу и мрачно смотрѣла въ огонь. Наконецъ, Легри отложилъ газету и увидѣлъ на столѣ старую книгу, которую Касси читала въ началѣ вечера, взялъ ее и началъ перелистывать. Это былъ сборникъ разсказовъ о кровавыхъ убійствахъ, о призракахъ, о сверхъестественныхъ видѣніяхъ, одна изъ тѣхъ книгъ которыя, несмотря на лубочное содержаніе и картинки, представляютъ заманчивое чтеніе.
Легри пофыркивалъ и посвистывалъ, но все-таки читалъ, переворачивая страницу за страницей; наконецъ, выругался и бросилъ книгу на полъ.
— Неужели ты вѣришь въ привидѣнія, Касси? — спросилъ онъ, взявъ щипцы и поправляя огонь. — Я думалъ, что у тебя больше здраваго смысла, что ты не испугаешься какого-то шума.
— Не все-ли тебѣ равно, вѣрю я, или нѣтъ! — мрачно отвѣчала Касси.
— Бывало на морѣ товарищи пробовали пугать меня страшными разсказами, — сказалъ Легри. — Да не на такого напали! Я крѣпокъ, меня такимъ вздоромъ не проймешь, такъ и знай!
Касси молча, пристально смотрѣла на него изъ своего темнаго угла. Въ ея глазахъ горѣлъ какой то странный свѣтъ, который всегда вызывалъ въ Легри безпокойство.
— Всѣ эти твои шумы были просто-на-просто крысы да вѣтеръ, — продолжалъ Легри. — Крысы иногда страшно шумятъ. Я слышалъ какую они возню поднимали въ трюмѣ корабля; а вѣтеръ! Господи! чего не услышишь въ шумѣ вѣтра!
Касси знала, что ея взглядъ тревожитъ Легри и, не отвѣ-
яние и отчаяние убили в ней женственность и зажгли огонь страшного гнева и ненависти, она стала до некоторой степени господствовать над ним, он попеременно то тиранил, то боялся ее.
Влияние это еще усилилось с тех пор, как Касси несколько помутилась в уме, и все её слова и речи получили какой-то странный, таинственный смысл.
Дня через два после описанного нами переселения Касси, Легри сидел вечером в старой гостиной, перед камином; догоравшие дрова освещали комнату неверным светом. Погода была бурная, ветреная, такая, при которой в старых домах подымаются всевозможные стуки и шумы. Стекла трещали, ставни хлопали, ветер выл и стонал в трубах, по временам выдувая из них целые облака сажи и дыма, с которыми, казалось, влетал в комнату легион духов. Легри несколько часов подряд занимался сведением счетов и чтением газет, а Касси сидела в углу и мрачно смотрела в огонь. Наконец, Легри отложил газету и увидел на столе старую книгу, которую Касси читала в начале вечера, взял ее и начал перелистывать. Это был сборник рассказов о кровавых убийствах, о призраках, о сверхъестественных видениях, одна из тех книг которые, несмотря на лубочное содержание и картинки, представляют заманчивое чтение.
Легри пофыркивал и посвистывал, но всё-таки читал, переворачивая страницу за страницей; наконец, выругался и бросил книгу на пол.
— Неужели ты веришь в привидения, Касси? — спросил он, взяв щипцы и поправляя огонь. — Я думал, что у тебя больше здравого смысла, что ты не испугаешься какого-то шума.
— Не всё ли тебе равно, верю я, или нет! — мрачно отвечала Касси.
— Бывало на море товарищи пробовали пугать меня страшными рассказами, — сказал Легри. — Да не на такого напали! Я крепок, меня таким вздором не проймешь, так и знай!
Касси молча, пристально смотрела на него из своего темного угла. В её глазах горел какой то странный свет, который всегда вызывал в Легри беспокойство.
— Все эти твои шумы были просто-напросто крысы да ветер, — продолжал Легри. — Крысы иногда страшно шумят. Я слышал какую они возню поднимали в трюме корабля; а ветер! Господи! чего не услышишь в шуме ветра!
Касси знала, что её взгляд тревожит Легри и, не отве-
