она уклонилась отъ удара, прошла въ дверь и, оглянувшись на него, сказала: — Попробуй поспать въ этой комнатѣ, тогда ты все узнаешь. Право, попробуй! — Съ этими словами она быстро захлопнула за собой дверь и заперла ее на ключъ.
Легри шумѣлъ, ругался и грозилъ выломать дверь; но потомъ, очевидно, одумался и пошелъ въ гостиную. Касси видѣла, что ея стрѣла попала въ цѣль. И съ этой минуты она съ удивительной ловкостью, пользовалась каждымъ удобнымъ случаемъ, чтобы укрѣпить вызванное ею впечатлѣніе.
Въ одну изъ щелей въ стѣнѣ чердака она вставила горлышко разбитой бутылки такимъ образомъ, что при малѣйшемъ вѣтрѣ оттуда вылетали печальные и протяжные стоны, а при сильномъ вѣтрѣ эти стоны переходили въ настоящіе вопли, которые суевѣрному слуху легко могли представиться криками ужаса и отчаянія. Слуги слыхали по временамъ эти звуки и старая легенда о привидѣніяхъ воскресла въ ихъ памяти. Суевѣрный страхъ овладѣлъ всѣмъ домомъ; и, хотя никто не смѣлъ заикнуться о немъ Легри, но онъ чувствовалъ его въ воздухѣ и заражался имъ.
Никто не поддается суевѣрію такъ легко, какъ безбожные люди. Христіанинъ спокоенъ, такъ какъ вѣритъ въ мудраго Отца, правящаго міромъ; Его присутствіе вноситъ свѣтъ и порядокъ даже въ область невѣдомаго; но для человѣка, отрекшагося Бога, міръ духовъ является по словамъ еврейскаго поэта „страною мрака и сѣни смертной“, гдѣ царитъ безпорядокъ, и гдѣ свѣтъ похожъ на тьму. Жизнь и смерть представляются ему полными привидѣніи, призраковъ и страшныхъ тѣней.
Тлѣющая искра нравственнаго чувства разгорѣлась въ душѣ Легри, благодаря его встрѣчѣ съ Томомъ, разгорѣлась, но скоро была затушена силою преобладавшаго въ немъ злого начала; и однако, съ тѣхъ поръ каждое слово о вѣрѣ и любви, молитва или гимнъ вызывали въ душѣ его трепетъ и волненіе, переходившіе въ суевѣрный ужасъ.
Вліяніе на него Касси носило странный характеръ. Онъ былъ ея господинъ, ея тиранъ и мучитель. Онъ зналъ, что она вполнѣ въ его власти, что ей нс откуда ждать помощи или избавленія; но самый грубый человѣкъ не можетъ жить въ постоянномъ общеніи съ сильной женской натурой, не подвергаясь въ значительной степени ея вліянію. Когда Легри купилъ Касси она была, какъ намъ извѣстно изъ ея собственнаго разсказа, женщиной получившей тонкое воспитаніе; онъ не щадилъ ее и грубо попиралъ ногами ея чувства. Но когда время, дурное влі-
она уклонилась от удара, прошла в дверь и, оглянувшись на него, сказала: — Попробуй поспать в этой комнате, тогда ты всё узнаешь. Право, попробуй! — С этими словами она быстро захлопнула за собой дверь и заперла ее на ключ.
Легри шумел, ругался и грозил выломать дверь; но потом, очевидно, одумался и пошел в гостиную. Касси видела, что её стрела попала в цель. И с этой минуты она с удивительной ловкостью, пользовалась каждым удобным случаем, чтобы укрепить вызванное ею впечатление.
В одну из щелей в стене чердака она вставила горлышко разбитой бутылки таким образом, что при малейшем ветре оттуда вылетали печальные и протяжные стоны, а при сильном ветре эти стоны переходили в настоящие вопли, которые суеверному слуху легко могли представиться криками ужаса и отчаяния. Слуги слыхали по временам эти звуки и старая легенда о привидениях воскресла в их памяти. Суеверный страх овладел всем домом; и, хотя никто не смел заикнуться о нём Легри, но он чувствовал его в воздухе и заражался им.
Никто не поддается суеверию так легко, как безбожные люди. Христианин спокоен, так как верит в мудрого Отца, правящего миром; Его присутствие вносит свет и порядок даже в область неведомого; но для человека, отрекшегося Бога, мир духов является по словам еврейского поэта „страною мрака и сени смертной“, где царит беспорядок, и где свет похож на тьму. Жизнь и смерть представляются ему полными привидении, призраков и страшных теней.
Тлеющая искра нравственного чувства разгорелась в душе Легри, благодаря его встрече с Томом, разгорелась, но скоро была затушена силою преобладавшего в нём злого начала; и однако, с тех пор каждое слово о вере и любви, молитва или гимн вызывали в душе его трепет и волнение, переходившие в суеверный ужас.
Влияние на него Касси носило странный характер. Он был её господин, её тиран и мучитель. Он знал, что она вполне в его власти, что ей нс откуда ждать помощи или избавления; но самый грубый человек не может жить в постоянном общении с сильной женской натурой, не подвергаясь в значительной степени её влиянию. Когда Легри купил Касси она была, как нам известно из её собственного рассказа, женщиной получившей тонкое воспитание; он не щадил ее и грубо попирал ногами её чувства. Но когда время, дурное вли-
