и въ этомъ наша побѣда. Если мы можемъ всѣхъ любить, за всѣхъ молиться, битва кончена, мы побѣдили! Хвала Господу! — Слезы текли по щекамъ негра, голосъ его дрожалъ, онъ поднялъ глаза къ небу.
О Африка! призванная послѣдней изъ странъ земныхъ, — призванная къ терновому вѣнцу, къ бичу, къ кровавому поту, къ крестнымъ мукамъ, — такова будетъ твоя побѣда! но зато, когда царство Христа водворится на землѣ, ты будешь царствовать вмѣстѣ съ нимъ.
Глубокое, искреннее чувство, съ какимъ говорилъ Томъ, его мягкій голосъ, его слезы — все это падало освѣжающей росой на ожесточенную, метущуюся душу несчастной. Огонь въ глазахъ ея потухъ; она опустила голову и Томъ чувствовалъ, какъ разжимались ея руки.
— Я вѣдь говорила тебѣ, что меня преслѣдуютъ злые духи! О, отецъ Томъ, я не могу молиться! Я не молилась съ тѣхъ поръ, какъ продали моихъ дѣтей! То, что ты говоришь, должно быть правда, я знаю, что это правда; но когда я пробую молиться, я не могу! Я могу только ненавидѣть и проклинать!
— Несчастная! — съ состраданіемъ проговорилъ Томъ. — Сатана ищетъ вашу душу, какъ бы погубить ее. Я молюсь за васъ Богу. О, миссисъ Касси! Обратитесь ко всеблагому Христу Спасителю! Онъ приходилъ на землю исцѣлять сокрушенныхъ сердцемъ и утѣшать скорбящихъ!
Касси молчала; крупныя, тяжелыя капли падали изъ ея опущенныхъ глазъ. Томъ молча смотрѣлъ на нее нѣсколько секундъ-
— Миссисъ Касси, — нерѣшительнымъ тономъ началъ онъ, — нельзя ли бы вамъ уйти отсюда? если бы это только было возможно, я бы посовѣтовалъ и вамъ, и Эммелинѣ уйти, конечно, безъ кровопролитія, не иначе.
— А ты уйдешь съ нами, отецъ Томъ?
— Нѣтъ, — отвѣчалъ Томъ; — было время, когда я готовъ былъ уйти; но Богъ поручилъ мнѣ этихъ несчастныхъ, я долженъ остаться съ ними и нести свой крестъ до конца. Вы — другое дѣло. Здѣсь вашей душѣ искушеніе, вы не выдержите его, вамъ лучше уйти, если возможно.
— Я могу уйти только въ могилу! — проговорила Касси. — Каждый звѣрь имѣетъ нору, каждая птица гнѣздо, даже змѣи и крокодилы находятъ мѣста, куда они ложатся отдыхать; но для насъ нѣтъ такого мѣста! Въ самыхъ глухихъ болотахъ собаки выслѣдятъ насъ. Всѣ и все противъ насъ, даже животныя; куда намъ идти?
и в этом наша победа. Если мы можем всех любить, за всех молиться, битва кончена, мы победили! Хвала Господу! — Слезы текли по щекам негра, голос его дрожал, он поднял глаза к небу.
О Африка! призванная последней из стран земных, — призванная к терновому венцу, к бичу, к кровавому поту, к крестным мукам, — такова будет твоя победа! но зато, когда царство Христа водворится на земле, ты будешь царствовать вместе с ним.
Глубокое, искреннее чувство, с каким говорил Том, его мягкий голос, его слезы — всё это падало освежающей росой на ожесточенную, метущуюся душу несчастной. Огонь в глазах её потух; она опустила голову и Том чувствовал, как разжимались её руки.
— Я ведь говорила тебе, что меня преследуют злые духи! О, отец Том, я не могу молиться! Я не молилась с тех пор, как продали моих детей! То, что ты говоришь, должно быть правда, я знаю, что это правда; но когда я пробую молиться, я не могу! Я могу только ненавидеть и проклинать!
— Несчастная! — с состраданием проговорил Том. — Сатана ищет вашу душу, как бы погубить ее. Я молюсь за вас Богу. О, миссис Касси! Обратитесь ко всеблагому Христу Спасителю! Он приходил на землю исцелять сокрушенных сердцем и утешать скорбящих!
Касси молчала; крупные, тяжелые капли падали из её опущенных глаз. Том молча смотрел на нее несколько секунд-
— Миссис Касси, — нерешительным тоном начал он, — нельзя ли бы вам уйти отсюда? если бы это только было возможно, я бы посоветовал и вам, и Эммелине уйти, конечно, без кровопролития, не иначе.
— А ты уйдешь с нами, отец Том?
— Нет, — отвечал Том; — было время, когда я готов был уйти; но Бог поручил мне этих несчастных, я должен остаться с ними и нести свой крест до конца. Вы — другое дело. Здесь вашей душе искушение, вы не выдержите его, вам лучше уйти, если возможно.
— Я могу уйти только в могилу! — проговорила Касси. — Каждый зверь имеет нору, каждая птица гнездо, даже змеи и крокодилы находят места, куда они ложатся отдыхать; но для нас нет такого места! В самых глухих болотах собаки выследят нас. Все и всё против нас, даже животные; куда нам идти?
