— Собака! — вскричала она, — осмѣлься-ка дотронуться до меня. У меня еще достаточно власти, чтобы отдать тебя на растерзаніе псамъ, сжечь тебя живымъ, изрѣзать на куски! Мнѣ стоитъ только слово сказать!
— Чортъ возьми, зачѣмъ же вы здѣсь? — сказалъ Самбо, видимо струсивъ и мрачно отступая шага на два, — простите, пожалуйста, миссисъ Касси!
— Ну, такъ держись подальше! — приказала женщина. Самбо вдругъ понадобилось присмотрѣть за чѣмъ-то на другомъ концѣ поля, и онъ быстро отошелъ.
Женщина снова вернулась къ своей работѣ и работала такъ быстро, что приводила Тома въ изумленіе. Ея пальцы двигались съ какой-то волшебной силой. До заката солнца она биткомъ набила свою корзину, да еще нѣсколько разъ подбавляла въ корзину Тома. Было уже почти темно, когда усталые рабочіе съ корзинами на головахъ потянулись къ тому зданію, гдѣ вѣшали и складывали хлопокъ. Легри ожидалъ ихъ тамъ, разговаривая со своими двумя надсмотрщиками.
— Этотъ Томъ надѣлаетъ намъ много хлопотъ, онъ постоянно подкладывалъ хлопокъ въ корзину Люси. Онъ намъ всѣхъ негровъ взбаломутитъ, если масса не образумитъ его, — говорилъ Самбо.
— Ишь, черномазый чортъ! ну постой, мы тебя научимъ уму разуму! — вскричалъ Легри, — правда, что-ли ребята?
При этомъ вопросѣ оба негра злобно усмѣхнулись.
— Да, да, масса Легри научитъ, самъ чортъ такъ не научитъ, какъ масса Легри! сказалъ Квимбо.
— Я думаю, ребята, чтобы выбить у него дурь изъ головы, всего лучше будетъ заставлять его сѣчь другихъ. Понемножку онъ и привыкнетъ!
— Долго придется массѣ выбивать изъ него эту дурь-то.
— Все равно, когда нибудь да выбьемъ, — отвѣчалъ Легри, жуя табакъ.
— А вотъ еще Люси самая противная, дрянная баба на всей плантаціи! — продолжалъ Самбо.
— Смотри, Самбо, я начинаю догадываться, почему ты такъ бранишь Люси.
— Да что жъ, масса? Вы сами видѣли, какая она дерзкая! Вы ей велѣли взять меня въ мужья, а она не хочетъ.
— Ее бы надо хорошенько выпороть, — сказалъ Легри, сплевывая, — да не стоитъ, ужъ очень у насъ спѣшная работа, а она навѣрно заболѣетъ… Она дохлая, дохлую бабу хоть до полусмерти заколоти, она все будетъ на своемъ стоять.
— Собака! — вскричала она, — осмелься-ка дотронуться до меня. У меня еще достаточно власти, чтобы отдать тебя на растерзание псам, сжечь тебя живым, изрезать на куски! Мне стоит только слово сказать!
— Чёрт возьми, зачем же вы здесь? — сказал Самбо, видимо струсив и мрачно отступая шага на два, — простите, пожалуйста, миссис Касси!
— Ну, так держись подальше! — приказала женщина. Самбо вдруг понадобилось присмотреть за чем-то на другом конце поля, и он быстро отошел.
Женщина снова вернулась к своей работе и работала так быстро, что приводила Тома в изумление. Её пальцы двигались с какой-то волшебной силой. До заката солнца она битком набила свою корзину, да еще несколько раз подбавляла в корзину Тома. Было уже почти темно, когда усталые рабочие с корзинами на головах потянулись к тому зданию, где вешали и складывали хлопок. Легри ожидал их там, разговаривая со своими двумя надсмотрщиками.
— Этот Том наделает нам много хлопот, он постоянно подкладывал хлопок в корзину Люси. Он нам всех негров взбаламутит, если масса не образумит его, — говорил Самбо.
— Ишь, черномазый чёрт! ну постой, мы тебя научим уму разуму! — вскричал Легри, — правда, что ли ребята?
При этом вопросе оба негра злобно усмехнулись.
— Да, да, масса Легри научит, сам чёрт так не научит, как масса Легри! сказал Квимбо.
— Я думаю, ребята, чтобы выбить у него дурь из головы, всего лучше будет заставлять его сечь других. Понемножку он и привыкнет!
— Долго придется массе выбивать из него эту дурь-то.
— Всё равно, когда-нибудь да выбьем, — отвечал Легри, жуя табак.
— А вот еще Люси самая противная, дрянная баба на всей плантации! — продолжал Самбо.
— Смотри, Самбо, я начинаю догадываться, почему ты так бранишь Люси.
— Да что ж, масса? Вы сами видели, какая она дерзкая! Вы ей велели взять меня в мужья, а она не хочет.
— Ее бы надо хорошенько выпороть, — сказал Легри, сплевывая, — да не стоит, уж очень у нас спешная работа, а она наверно заболеет… Она дохлая, дохлую бабу хоть до полусмерти заколоти, она всё будет на своем стоять.
