Страница:Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома, 1908.djvu/445

Эта страница была вычитана


— 415 —

— Какія хорошія слова! — замѣтила женщина, — кто же это говоритъ?

— Господь Богъ, — отвѣчалъ Томъ.

— Хотѣла бы я знать, гдѣ Его найти, — сказала женщина, — я бы къ нему пошла. Очень ужъ мнѣ нужно хоть немного успокоиться. У меня все тѣло болитъ, меня каждый день трясетъ, а Самбо ругается, что я не скоро работаю. Придешь съ работы, никогда раньше полуночи не поужинаешь; а тамъ, только что ляжешь, да закроешь глаза, а ужъ рогъ трубитъ, вставай, да опять становись на работу. Если бы я знала, гдѣ Господь Богъ, я бы все ему разсказала!

— Богъ здѣсь, онъ вездѣ! — проговорилъ Томъ.

— Пу, ужъ это враки, этому я никогда не повѣрю! — вскричала женщина, — я знаю, что здѣсь, у насъ Бога нѣтъ! Ну да что тутъ толковать! пойти лучше соснуть, пока можно!

Женщины пошли въ свои хижины, и Томъ остался одинъ передъ догоравшимъ костромъ, который кидалъ красный отблескъ на лицо его.

Ясный серебристый мѣсяцъ взошелъ на темномъ небѣ и спокойно, безмолвно смотрѣлъ на землю, — какъ Господь взираетъ на страданіе и угнетеніе людей, — смотрѣлъ спокойно на одинокаго чернаго человѣка, сидѣвшаго со сложенными на груди руками и съ Библіей на колѣняхъ.

„Есть ли здѣсь Богъ?“ Ахъ, можетъ ли простой, невѣжественный человѣкъ сохранить непоколебимую вѣру въ виду всѣхъ этихъ жестокихъ безчинствъ и очевидной безнаказанности злодѣяній? Въ его безхитростномъ сердцѣ шла жестокая борьба: удручающее чувство обиды, предчувствіе еще болѣе тяжелой жизни впереди, крушеніе всѣхъ былыхъ надеждъ вставали въ душѣ его мрачными призраками, подобно тому, какъ передъ тонущимъ морякомъ вдругъ всплываютъ изъ темныхъ волнъ мертвыя тѣла его жены, ребенка, друга! Да, не легко было здѣсь сохранить вѣру и пе усомниться въ великомъ лозунгѣ христіанства: Богъ есть и взыскующимъ Его мздовоздаятель бываетъ!

Томъ всталъ съ уныніемъ въ сердцѣ и, спотыкаясь, вошелъ въ отведенную ему хижину. На полу уже спали утомленные рабочіе, а испорченный, зловонный воздухъ заставилъ его отшатнуться; но на землю пала холодная ночная роса, усталое тѣло его просило покоя, онъ завернулся въ рваное одѣяло, составлявшее всю его постель, протянулся на соломѣ и заснулъ.

Во снѣ онъ услышалъ нѣжный голосъ; онъ сидѣлъ на дерновой скамейкѣ въ саду, на берегу озера Поншартрена, а Ева,


Тот же текст в современной орфографии

— Какие хорошие слова! — заметила женщина, — кто же это говорит?

— Господь Бог, — отвечал Том.

— Хотела бы я знать, где Его найти, — сказала женщина, — я бы к нему пошла. Очень уж мне нужно хоть немного успокоиться. У меня всё тело болит, меня каждый день трясет, а Самбо ругается, что я не скоро работаю. Придешь с работы, никогда раньше полуночи не поужинаешь; а там, только что ляжешь, да закроешь глаза, а уж рог трубит, вставай, да опять становись на работу. Если бы я знала, где Господь Бог, я бы всё ему рассказала!

— Бог здесь, он везде! — проговорил Том.

— Пу, уж это враки, этому я никогда не поверю! — вскричала женщина, — я знаю, что здесь, у нас Бога нет! Ну да что тут толковать! пойти лучше соснуть, пока можно!

Женщины пошли в свои хижины, и Том остался один перед догоравшим костром, который кидал красный отблеск на лицо его.

Ясный серебристый месяц взошел на темном небе и спокойно, безмолвно смотрел на землю, — как Господь взирает на страдание и угнетение людей, — смотрел спокойно на одинокого черного человека, сидевшего со сложенными на груди руками и с Библией на коленях.

„Есть ли здесь Бог?“ Ах, может ли простой, невежественный человек сохранить непоколебимую веру в виду всех этих жестоких бесчинств и очевидной безнаказанности злодеяний? В его бесхитростном сердце шла жестокая борьба: удручающее чувство обиды, предчувствие еще более тяжелой жизни впереди, крушение всех былых надежд вставали в душе его мрачными призраками, подобно тому, как перед тонущим моряком вдруг всплывают из темных волн мертвые тела его жены, ребенка, друга! Да, не легко было здесь сохранить веру и пе усомниться в великом лозунге христианства: Бог есть и взыскующим Его мздовоздаятель бывает!

Том встал с унынием в сердце и, спотыкаясь, вошел в отведенную ему хижину. На полу уже спали утомленные рабочие, а испорченный, зловонный воздух заставил его отшатнуться; но на землю пала холодная ночная роса, усталое тело его просило покоя, он завернулся в рваное одеяло, составлявшее всю его постель, протянулся на соломе и заснул.

Во сне он услышал нежный голос; он сидел на дерновой скамейке в саду, на берегу озера Поншартрена, а Ева,