ступилъ. — Я не держу у себя на плантаціи никакихъ надсмотрщиковъ. Я самъ за всѣмъ досматриваю, и ужъ досматриваю, какъ надо быть. Хотите, чтобы я былъ къ вамъ хорошъ, слушайтесь меня безпрекословно, быстро, какъ только я что скажу. Я потачки никому не даю! Помните это, меня ничѣмъ не разжалобишь!
Женщины невольно затаили дыханіе, всѣ усѣлись на мѣста съ унылыми, печальными лицами. Между тѣмъ Симонъ повернулся на каблукахъ и пошелъ къ пароходному буфету выпить водки.
— Я всегда такъ начинаю съ моими неграми, — обратился онъ къ господину приличнаго вида, который стоялъ подлѣ него во время его рѣчи. — У меня такая система начинать строго, чтобы они знали, чего ждать.
— Въ самомъ дѣлѣ? — проговорилъ незнакомецъ и принялся разсматривать его съ тѣмъ любопытствомъ, съ какимъ естествоиспытатель разсматриваетъ рѣдкій экземпляръ животнаго.
— Да, въ самомъ дѣлѣ, Я не изъ плантаторовъ — джентльменовъ, бѣлоручекъ, которыхъ надуваетъ всякій проклятый надсмотрщикъ. Пощупайте-ка мои мускулы, поглядите на мой кулакъ. Видите, онъ сталъ точно каменный и все отъ упражненій на неграхъ, пощупайте!
Незнакомецъ дотронулся до подставленнаго ему кулака и сказалъ просто:
— Дѣйствительно, онъ довольно твердый. Вѣроятно, отъ такихъ упражненій и сердце ваше порядкомъ затвердѣло.
— Да ужъ это что правда, то правда! — И Симонъ весело расхохотался. — Нѣжности у меня не ищите. Меня трудно разжалобить! Негру никогда не провести меня, ни нытьемъ, ни подлизываньемъ. Это фактъ!
— Вы набрали славную партію.
— Да, не дурна. Этого Тома мнѣ особенно хвалили Я заплатилъ за него немного дорого, ну ничего, сдѣлаю кучеромъ или управляющимъ; надо только выбить изъ него понятія, которыя негру никогда не слѣдъ имѣть, такъ онъ будетъ первый сортъ. Вотъ съ желтой бабой меня, кажись, надули. Она какъ будто хворая. Ну, что дѣлать? годикъ другой протянетъ, заработаетъ свои деньги. Я не особенно берегу негровъ. Выжму изъ нихъ, что можно, а тамъ покупаю новыхъ. Это не гакъ хлопотливо и въ концѣ концовъ обходится дешевле. — И Симонъ прихлебнулъ изъ своего стаканчика.
— А какъ долго можетъ прожить негръ у васъ на плантаціи?
— Правда, не знаю, смотря по человѣку. Крѣпкіе парни
ступил. — Я не держу у себя на плантации никаких надсмотрщиков. Я сам за всем досматриваю, и уж досматриваю, как надо быть. Хотите, чтобы я был к вам хорош, слушайтесь меня беспрекословно, быстро, как только я что скажу. Я потачки никому не даю! Помните это, меня ничем не разжалобишь!
Женщины невольно затаили дыхание, все уселись на места с унылыми, печальными лицами. Между тем Симон повернулся на каблуках и пошел к пароходному буфету выпить водки.
— Я всегда так начинаю с моими неграми, — обратился он к господину приличного вида, который стоял подле него во время его речи. — У меня такая система начинать строго, чтобы они знали, чего ждать.
— В самом деле? — проговорил незнакомец и принялся рассматривать его с тем любопытством, с каким естествоиспытатель рассматривает редкий экземпляр животного.
— Да, в самом деле, Я не из плантаторов — джентльменов, белоручек, которых надувает всякий проклятый надсмотрщик. Пощупайте-ка мои мускулы, поглядите на мой кулак. Видите, он стал точно каменный и всё от упражнений на неграх, пощупайте!
Незнакомец дотронулся до подставленного ему кулака и сказал просто:
— Действительно, он довольно твердый. Вероятно, от таких упражнений и сердце ваше порядком затвердело.
— Да уж это что правда, то правда! — И Симон весело расхохотался. — Нежности у меня не ищите. Меня трудно разжалобить! Негру никогда не провести меня, ни нытьем, ни подлизываньем. Это факт!
— Вы набрали славную партию.
— Да, не дурна. Этого Тома мне особенно хвалили Я заплатил за него немного дорого, ну ничего, сделаю кучером или управляющим; надо только выбить из него понятия, которые негру никогда не след иметь, так он будет первый сорт. Вот с желтой бабой меня, кажись, надули. Она как будто хворая. Ну, что делать? годик-другой протянет, заработает свои деньги. Я не особенно берегу негров. Выжму из них, что можно, а там покупаю новых. Это не гак хлопотливо и в конце концов обходится дешевле. — И Симон прихлебнул из своего стаканчика.
— А как долго может прожить негр у вас на плантации?
— Правда, не знаю, смотря по человеку. Крепкие парни
