Она списалась съ братомъ Сентъ-Клера, и они рѣшили, что домъ и всѣ невольники будутъ проданы, за исключеніемъ лично ей принадлежавшихъ; этихъ она предполагала взять съ собой и вернуться на плантацію своего отца.
— Знаешь, Томъ, вѣдь насъ всѣхъ продадутъ! — сказалъ Адольфъ.
— Кто это тебѣ сказалъ? — спросилъ Томъ.
— Я стоялъ спрятавшись за занавѣской, когда миссисъ разговаривала со своимъ повѣреннымъ. Черезъ нѣсколько дней насъ всѣхъ будутъ продавать съ аукціона, Томъ.
— Да будетъ воля Господня! — проговорилъ Томъ, складывая руки и тяжело вздыхая.
— У насъ никогда ужъ не будетъ такого добраго господина, — сказалъ Адольфъ. — но мнѣ лучше, чтобы меня продали, чѣмъ оставаться у нашей миссисъ.
Томъ отвернулся. На сердцѣ его лежалъ камень. Надежда на свободу, на свиданіе съ женой и дѣтьми мелькнула въ его долготерпѣливой душѣ, какъ передъ морякомъ, потерпѣвшимъ крушеніе при самомъ входѣ въ гавань, на минуту мелькаетъ съ высоты огромной волны родная колокольня и привѣтливыя крыши родной деревни, посылающія ему послѣднее „прости“. Онъ крѣпче сложилъ руки на груди, сдержалъ горькія слезы и попробовалъ молиться. Бѣдный Томъ чувствовалъ такое странное безотчетное влеченіе къ свободѣ, что онъ чувствовалъ себя совсѣмъ несчастнымъ, и чѣмъ чаще онъ повторялъ: „Да будетъ воля Твоя“, тѣмъ тяжелѣе ему было.
Онъ обратился къ миссъ Офеліи, которая съ самой смерти Евы относилась къ нему ласково и съ уваженіемъ.
— Миссъ Фели, — сказалъ онъ, — масса Сентъ-Клеръ обѣщалъ дать мнѣ свободу. Онъ говорилъ, что уже началъ хлопотать объ этомъ. Не будете ли вы такъ добры, миссъ Фели, не скажете ли вы этого миссисъ, можетъ быть, она захочетъ исполнить желаніе массы Сентъ-Клера.
— Я поговорю о тебѣ, Томъ, я сдѣлаю все, что могу, — отвѣчала миссъ Офелія, — Но разъ это зависитъ отъ миссисъ Сентъ-Клеръ, я ни на что не надѣюсь, а все-таки я попробую.
Этотъ разговоръ происходилъ черезъ нѣсколько дней послѣ исторіи съ Розой, когда миссъ Офелія уже начала собираться домой.
Пообдумавъ хорошенько, она сказала себѣ, что, можетъ быть, высказала слишкомъ большую горячность, заступаясь за Розу, и рѣшила на этотъ разъ сдерживать себя и вести разго-
Она списалась с братом Сент-Клера, и они решили, что дом и все невольники будут проданы, за исключением лично ей принадлежавших; этих она предполагала взять с собой и вернуться на плантацию своего отца.
— Знаешь, Том, ведь нас всех продадут! — сказал Адольф.
— Кто это тебе сказал? — спросил Том.
— Я стоял спрятавшись за занавеской, когда миссис разговаривала со своим поверенным. Через несколько дней нас всех будут продавать с аукциона, Том.
— Да будет воля Господня! — проговорил Том, складывая руки и тяжело вздыхая.
— У нас никогда уж не будет такого доброго господина, — сказал Адольф. — но мне лучше, чтобы меня продали, чем оставаться у нашей миссис.
Том отвернулся. На сердце его лежал камень. Надежда на свободу, на свидание с женой и детьми мелькнула в его долготерпеливой душе, как перед моряком, потерпевшим крушение при самом входе в гавань, на минуту мелькает с высоты огромной волны родная колокольня и приветливые крыши родной деревни, посылающие ему последнее „прости“. Он крепче сложил руки на груди, сдержал горькие слезы и попробовал молиться. Бедный Том чувствовал такое странное безотчетное влечение к свободе, что он чувствовал себя совсем несчастным, и чем чаще он повторял: „Да будет воля Твоя“, тем тяжелее ему было.
Он обратился к мисс Офелии, которая с самой смерти Евы относилась к нему ласково и с уважением.
— Мисс Фели, — сказал он, — масса Сент-Клер обещал дать мне свободу. Он говорил, что уже начал хлопотать об этом. Не будете ли вы так добры, мисс Фели, не скажете ли вы этого миссис, может быть, она захочет исполнить желание массы Сент-Клера.
— Я поговорю о тебе, Том, я сделаю всё, что могу, — отвечала мисс Офелия, — Но раз это зависит от миссис Сент-Клер, я ни на что не надеюсь, а всё-таки я попробую.
Этот разговор происходил через несколько дней после истории с Розой, когда мисс Офелия уже начала собираться домой.
Пообдумав хорошенько, она сказала себе, что, может быть, высказала слишком большую горячность, заступаясь за Розу, и решила на этот раз сдерживать себя и вести разго-
