Это было приказаніе, написанное изящнымъ почеркомъ Маріи, къ завѣдующему экзекуціонной конторой дать подательницѣ пятнадцать розогъ.
— Что же ты такое сдѣлала? — спросила миссъ Офелія.
— Знаете, миссъ Фели, у меня такой гадкій характеръ, это очень дурно съ моей стороны. Я примѣряла миссъ Маріи платье, и она ударила меня по лицу; а я, не подумавши, отвѣ-
тила ей да еще дерзко. А она сказала, что собьетъ съ меня спѣсь разъ навсегда и не позволитъ мнѣ больше задирать носъ; и она написала эту бумагу и велѣла мнѣ отнести. Лучше бы ужъ она прямо убила меня!
Миссъ Офелія стояла въ раздумьѣ, съ бумагой въ рукахъ.
— Видите ли, миссъ Фели, — продолжала Роза, — что меня высѣкутъ, это еще не такая большая бѣда, если бы сѣкла миссъ
Это было приказание, написанное изящным почерком Марии, к заведующему экзекуционной конторой дать подательнице пятнадцать розог.
— Что же ты такое сделала? — спросила мисс Офелия.
— Знаете, мисс Фели, у меня такой гадкий характер, это очень дурно с моей стороны. Я примеряла мисс Марии платье, и она ударила меня по лицу; а я, не подумавши, отве-
тила ей да еще дерзко. А она сказала, что собьет с меня спесь раз навсегда и не позволит мне больше задирать нос; и она написала эту бумагу и велела мне отнести. Лучше бы уж она прямо убила меня!
Мисс Офелия стояла в раздумье, с бумагой в руках.
— Видите ли, мисс Фели, — продолжала Роза, — что меня высекут, это еще не такая большая беда, если бы секла мисс
