— Отдай мнѣ, что у тебя тамъ! — сказала миссъ Офелія твердымъ голосомъ.
Топей колебалась, но послѣ повтореннаго приказанія вытащила изъ подъ платья какую-то вещицу засунутую въ ея старый чулокъ. Миссъ Офелія вывернула чулокъ. Въ немъ лежала маленькая книжка, которую Ева подарила Топси, гдѣ на каждый день года былъ выбранъ стихъ изъ Св. Писанія, и завернутый въ бумажку локонъ волосъ, тоже данный Евой въ памятный день ея прощанья съ прислугой.
Сентъ-Клеръ былъ тронутъ при видѣ этихъ вещей. Книжечка оказалась обернутой въ черный креповый лоскутокъ.
— Зачѣмъ ты такъ завернула книжку? — спросилъ Сентъ-Клеръ, указывая на крепъ.
— Потому что… потому что… потому что она была миссъ Квина. О, не отнимайте у меня этого, пожалуйста, не отнимайте! — вскричала она, сѣла на полъ, закрыла голову передникомъ и громко зарыдала.
Это была странная смѣсь трогательнаго и смѣшного: маленькій, старый чулочекъ, черный крепъ, книжка съ текстами, прелестный мягкій локонъ и полное отчаяніе Топси.
Сентъ-Клеръ улыбнулся, но на глазахъ его были слезы.
— Полно, полно, перестань плакать, — сказалъ онъ, — никто не отнимаетъ у тебя твоихъ сокровищъ! — Онъ сложилъ всѣ вещи, какъ онѣ лежали раньше, положилъ ихъ на колѣни дѣвочки и увелъ миссъ Офелію съ собой въ гостиную.
— Право, я думаю, что вы можете что нибудь сдѣлать изъ этого созданьица, — сказалъ онъ, указывая пальцемъ черезъ плечо, — Душа, способная чувствовать истинное горе, способна на все хорошее. Вы должны заняться ею.
— Дѣвочка очень исправилась за послѣднее время, — сказала миссъ Офелія, — я надѣюсь, что изъ нея выйдетъ хорошая женщина; но, Августинъ, — она положила руку ему на плечо, — мнѣ хотѣлось спросить у васъ одну вещь: кому принадлежитъ эта дѣвочка, вамъ или мнѣ?
— То есть какъ? вѣдь я же подарилъ ее вамъ!
— Да, но не на законномъ основаніи, а я хочу, чтобы она была моей и по закону,
— Фью, фью, кузина, — вскричалъ Августинъ, — а что скажетъ общество аболиціонистовъ? Имъ придется назначить день поста по случаю вашей измѣны, если вы сдѣлаетесь рабовладѣлицей!
— Ну, это пустяки! Я хочу, чтобы она была моя, чтобы я
— Отдай мне, что у тебя там! — сказала мисс Офелия твердым голосом.
Топей колебалась, но после повторенного приказания вытащила из под платья какую-то вещицу засунутую в её старый чулок. Мисс Офелия вывернула чулок. В нём лежала маленькая книжка, которую Ева подарила Топси, где на каждый день года был выбран стих из Св. Писания, и завернутый в бумажку локон волос, тоже данный Евой в памятный день её прощанья с прислугой.
Сент-Клер был тронут при виде этих вещей. Книжечка оказалась обернутой в черный креповый лоскуток.
— Зачем ты так завернула книжку? — спросил Сент-Клер, указывая на креп.
— Потому что… потому что… потому что она была мисс Квина. О, не отнимайте у меня этого, пожалуйста, не отнимайте! — вскричала она, села на пол, закрыла голову передником и громко зарыдала.
Это была странная смесь трогательного и смешного: маленький, старый чулочек, черный креп, книжка с текстами, прелестный мягкий локон и полное отчаяние Топси.
Сент-Клер улыбнулся, но на глазах его были слезы.
— Полно, полно, перестань плакать, — сказал он, — никто не отнимает у тебя твоих сокровищ! — Он сложил все вещи, как они лежали раньше, положил их на колени девочки и увел мисс Офелию с собой в гостиную.
— Право, я думаю, что вы можете что-нибудь сделать из этого созданьица, — сказал он, указывая пальцем через плечо, — Душа, способная чувствовать истинное горе, способна на всё хорошее. Вы должны заняться ею.
— Девочка очень исправилась за последнее время, — сказала мисс Офелия, — я надеюсь, что из неё выйдет хорошая женщина; но, Августин, — она положила руку ему на плечо, — мне хотелось спросить у вас одну вещь: кому принадлежит эта девочка, вам или мне?
— То есть как? ведь я же подарил ее вам!
— Да, но не на законном основании, а я хочу, чтобы она была моей и по закону,
— Фью, фью, кузина, — вскричал Августин, — а что скажет общество аболиционистов? Им придется назначить день поста по случаю вашей измены, если вы сделаетесь рабовладелицей!
— Ну, это пустяки! Я хочу, чтобы она была моя, чтобы я
