11-ая отъ Іоанна, — трогательный разсказъ о воскрешеніи Лазаря. Сентъ-Клеръ прочелъ ее громко, останавливаясь нѣсколько разъ, чтобы подавить охватившее его волненіе. Томъ стоялъ на колѣняхъ подлѣ него, сложивъ руки, съ выраженіемъ любви, вѣры и благоговѣнія на лицѣ.
— Томъ, — спросилъ его господинъ, — тебѣ кажется, что все вправду было?
— Я какъ будто своими глазами все это вижу, масса, — отвѣчалъ Томъ.
— Мнѣ бы хотѣлось имѣть твои глаза, Томъ.
— Я молюсь объ этомъ Господу, масса.
— Но, Томъ, вѣдь ты знаешь, что я гораздо образованнѣе тебя. Что, если я тебѣ скажу, что не вѣрю Библіи?
— О масса! — вскричалъ Томъ, съ мольбой протягивая руки.
— Это нисколько не поколеблетъ твоей вѣры, Томъ?
— Ни крошечки, — отвѣчалъ Томъ.
— Но, отчего же, Томъ? Вѣдь ты понимаешь, что я знаю больше твоего?
— О, масса, развѣ вы не читали, что Онъ утаилъ отъ премудрыхъ и разумныхъ и открылъ младенцамъ? Но вѣдь вы, масса, не серьезно говорите это? нѣтъ?
И Томъ съ тревогой глядѣлъ на своего господина.
— Нѣтъ, нѣтъ, Томъ, не серьезно. Я не говорю, что я не вѣрю, напротивъ, я знаю, что есть много основаній вѣрить, только я не могу. У меня ужъ такая дурная привычка вѣчно сомнѣваться!
— Если бы масса попробовалъ молиться!
— Почему ты знаешь, что я не молюсь, Томъ?
— А развѣ молитесь, масса?
— Я бы молился, Томъ, если бы было кому слушать меня; но когда я молюсь, мнѣ все кажется, что это такъ, пустыя слова. Помолись лучше ты, Томъ, покажи мнѣ, какъ надо молиться.
Сердце Тома было переполнено. Онъ излилъ свои чувства въ молитвѣ, какъ изливается потокъ долго сдержанный преградой. Одно было ясно: Томъ, былъ твердо увѣренъ, что былъ Кто-то, Кто слышалъ Его. Эта вѣра, это глубокое чувство увлекли Сентъ-Клера почти къ преддверію того неба, которое такъ живо представлялъ себѣ Томъ. Ему показалось, что онъ приближается къ Евѣ.
— Благодарю тебя, голубчикъ, — сказалъ онъ, когда Томъ всталъ. — Мнѣ пріятно слушать, какъ ты молишься, Томъ; но теперь уйди, оставь меня одного, мы поговоримъ побольше въ другой разъ.
Томъ молча вышелъ изъ комнаты.
11-ая от Иоанна, — трогательный рассказ о воскрешении Лазаря. Сент-Клер прочел ее громко, останавливаясь несколько раз, чтобы подавить охватившее его волнение. Том стоял на коленях подле него, сложив руки, с выражением любви, веры и благоговения на лице.
— Том, — спросил его господин, — тебе кажется, что всё вправду было?
— Я как будто своими глазами всё это вижу, масса, — отвечал Том.
— Мне бы хотелось иметь твои глаза, Том.
— Я молюсь об этом Господу, масса.
— Но, Том, ведь ты знаешь, что я гораздо образованнее тебя. Что, если я тебе скажу, что не верю Библии?
— О масса! — вскричал Том, с мольбой протягивая руки.
— Это нисколько не поколеблет твоей веры, Том?
— Ни крошечки, — отвечал Том.
— Но, отчего же, Том? Ведь ты понимаешь, что я знаю больше твоего?
— О, масса, разве вы не читали, что Он утаил от премудрых и разумных и открыл младенцам? Но ведь вы, масса, не серьезно говорите это? нет?
И Том с тревогой глядел на своего господина.
— Нет, нет, Том, не серьезно. Я не говорю, что я не верю, напротив, я знаю, что есть много оснований верить, только я не могу. У меня уж такая дурная привычка вечно сомневаться!
— Если бы масса попробовал молиться!
— Почему ты знаешь, что я не молюсь, Том?
— А разве молитесь, масса?
— Я бы молился, Том, если бы было кому слушать меня; но когда я молюсь, мне всё кажется, что это так, пустые слова. Помолись лучше ты, Том, покажи мне, как надо молиться.
Сердце Тома было переполнено. Он излил свои чувства в молитве, как изливается поток долго сдержанный преградой. Одно было ясно: Том, был твердо уверен, что был Кто-то, Кто слышал Его. Эта вера, это глубокое чувство увлекли Сент-Клера почти к преддверию того неба, которое так живо представлял себе Том. Ему показалось, что он приближается к Еве.
— Благодарю тебя, голубчик, — сказал он, когда Том встал. — Мне приятно слушать, как ты молишься, Том; но теперь уйди, оставь меня одного, мы поговорим побольше в другой раз.
Том молча вышел из комнаты.
