дамъ вамъ всѣмъ по локону своихъ волосъ; когда вы взглянете на него, вспомните, что я любила васъ, что я ушла на небо и хочу всѣхъ васъ увидѣть тамъ.
Послѣдовавшую сцену невозможно описать. Со слезами и рыданіями толпились негры вокругъ малютки и брали изъ ея рукъ послѣдній даръ ея любви. Они бросались на колѣни, они рыдали и молились, они цѣловали край ея платья; старшіе осыпали ее ласковыми именами въ перемежку съ молитвами и благословеніями.
Когда каждый получилъ по локону, миссъ Офелія боли боявшаяся, что все это волненіе повредитъ маленькой больной, сдѣлала слугамъ знакъ выйти изъ комнаты.
Наконецъ, всѣ вышли, кромѣ Тома и Мамми.
— Вотъ тебѣ, дядя Томъ, — сказала Ева, — самый красивый. Я такъ рада, дядя Томъ, когда подумаю, что мы съ тобой увидимся на небѣ, — я увѣрена, что мы увидимся; и съ тобой также, моя милая, хорошая, добрая Мамми! — вскричала она нѣжно обнимая свою бывшую няню. — Я знаю что и ты будешь тамъ.
— О миссъ Ева, не знаю, какъ мнѣ и жить-то безъ васъ: Кажется, свѣтъ Божій померкнетъ, когда васъ не станетъ! — рыдала преданная Мамми.
Миссъ Офелія ласково выпроводила изъ комнаты ее и Тома и думала, что всѣ уже ушли, но, обернувшись, она вдругъ замѣтила Топей.
— Ты откуда явилась? — спросила она.
— Я все время была здѣсь, — отвѣчала Топей, утирая слезы. — О миссъ Ева, я была очень дурная дѣвочка, но неужели вы не дадите мнѣ ничего?
— Дамъ, моя бѣдная Топей, конечно, дамъ! Вотъ возьми! И всякій разъ какъ ты посмотришь на эти волосы, вспоминай, что я тебя любила, что я хотѣла, чтобы ты сдѣлалась хорошей дѣвочкой!
— О, миссъ Ева, я стараюсь! — проговорила Топси серьезно, — но такъ трудно быть хорошей. Можетъ быть, это оттого, что я не привыкла.
— Іисусъ Христосъ я пастъ это, Топси; Онъ жалѣетъ тебя, Онъ поможетъ тебѣ.
Топси закрыла лицо передникомъ, и миссъ Офелія вывела ее изъ комнаты; она спрятала драгоцѣнный локонъ у себя на груди.
Когда всѣ вышли, миссъ Офелія заперла дверь. Почтенная лэди пролила не мало слезъ во время этой сцены, но въ душѣ
дам вам всем по локону своих волос; когда вы взглянете на него, вспомните, что я любила вас, что я ушла на небо и хочу всех вас увидеть там.
Последовавшую сцену невозможно описать. Со слезами и рыданиями толпились негры вокруг малютки и брали из её рук последний дар её любви. Они бросались на колени, они рыдали и молились, они целовали край её платья; старшие осыпали ее ласковыми именами вперемежку с молитвами и благословениями.
Когда каждый получил по локону, мисс Офелия боли боявшаяся, что всё это волнение повредит маленькой больной, сделала слугам знак выйти из комнаты.
Наконец, все вышли, кроме Тома и Мамми.
— Вот тебе, дядя Том, — сказала Ева, — самый красивый. Я так рада, дядя Том, когда подумаю, что мы с тобой увидимся на небе, — я уверена, что мы увидимся; и с тобой также, моя милая, хорошая, добрая Мамми! — вскричала она нежно обнимая свою бывшую няню. — Я знаю что и ты будешь там.
— О мисс Ева, не знаю, как мне и жить-то без вас: Кажется, свет Божий померкнет, когда вас не станет! — рыдала преданная Мамми.
Мисс Офелия ласково выпроводила из комнаты ее и Тома и думала, что все уже ушли, но, обернувшись, она вдруг заметила Топей.
— Ты откуда явилась? — спросила она.
— Я всё время была здесь, — отвечала Топей, утирая слезы. — О мисс Ева, я была очень дурная девочка, но неужели вы не дадите мне ничего?
— Дам, моя бедная Топей, конечно, дам! Вот возьми! И всякий раз как ты посмотришь на эти волосы, вспоминай, что я тебя любила, что я хотела, чтобы ты сделалась хорошей девочкой!
— О, мисс Ева, я стараюсь! — проговорила Топси серьезно, — но так трудно быть хорошей. Может быть, это оттого, что я не привыкла.
— Иисус Христос я паст это, Топси; Он жалеет тебя, Он поможет тебе.
Топси закрыла лицо передником, и мисс Офелия вывела ее из комнаты; она спрятала драгоценный локон у себя на груди.
Когда все вышли, мисс Офелия заперла дверь. Почтенная леди пролила не мало слез во время этой сцены, но в душе
