— Ахъ, перестань пожалуйста, Августинъ! намъ всѣ уши прожужжали этимъ отвратительнымъ Гаити. Гаитяне были не англо-саксы, иначе все пошло бы по другому. Англо-саксонская раса создана занимать первое мѣсто, такъ оно всегда и будетъ.
— Ну, въ жилахъ нашихъ нынѣшнихъ невольниковъ течетъ не мало англо-саксонской крови, — замѣтилъ Августинъ. — Во многихъ изъ нихъ африканскаго ровно настолько, чтобы подбавить тропическаго пыла и страсти къ нашей расчетливой предусмотрительности и твердости. Гели когда-нибудь для насъ пробьетъ часъ Санъ Доминго, англо-саксонская кровь покажетъ себя. Дѣти бѣлыхъ отцовъ, унаслѣдовавшіе ихъ гордый нравъ, не всегда позволятъ продавать, покупать себя, торговать собой. Они возстанутъ и увлекутъ за собой племя своихъ матерей.
— Вздоръ! Пустяки!
— На этотъ счетъ существуетъ одно древнее нарѣченіе: „какъ было во дни Ноя, такъ будетъ и теперь: они ѣли, пили, сажали, строили и ничего не знали, пока не насталъ потопъ и не унесъ ихъ всѣхъ“.
— Однако, Августинъ, — смѣясь сказалъ Альфредъ, — у тебя положительно талантъ быть странствующимъ пророкомъ. Не бойся за насъ! Мы своего не отдадимъ. Власть въ нашихъ рукахъ. Эта низшая раса подчинена намъ, — онъ топнулъ ногой, — и на всегда останется подчиненной. У насъ хватитъ энергіи, не бось, сумѣемъ пустить въ ходъ свой порохъ.
— Сыновья, воспитанные какъ твой Генрикъ, отлично сумѣютъ охранять ваши пороховые магазины: они такіе хладнокровные, такъ владѣютъ собой! Знаешь поговорку: Кто не умѣетъ управлять собой, не сумѣетъ управлять и другими
— Да, это, дѣйствительно, плохо, — задумчиво проговорилъ Альфредъ, — при рабовладѣніи очень трудно воспитывать дѣтей. Оно открываетъ слишкомъ большой просторъ страстямъ, которыя и безъ того достаточно пылки въ нашемъ климатѣ. Меня очень безпокоитъ Генрикъ. Онъ мальчикъ великодушный, съ добрымъ сердцемъ, но настоящій вулканъ, когда его раздражатъ. Я думаю, не послать ли его учиться на сѣверъ, тамъ послушаніе болѣе въ модѣ и тамъ онъ будетъ въ обществѣ себѣ равныхъ, а не подчиненныхъ, какъ здѣсь.
— Разъ признать, что воспитаніе дѣтей есть основная задача человѣческаго рода, — сказалъ Августинъ, — то не надо никогда упускать изъ виду насколько система рабовладѣнія дурно отзывается на немъ.
— Въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ дурно, а въ другихъ, на-
— Ах, перестань пожалуйста, Августин! нам все уши прожужжали этим отвратительным Гаити. Гаитяне были не англо-саксы, иначе всё пошло бы по-другому. Англо-саксонская раса создана занимать первое место, так оно всегда и будет.
— Ну, в жилах наших нынешних невольников течет не мало англо-саксонской крови, — заметил Августин. — Во многих из них африканского ровно настолько, чтобы подбавить тропического пыла и страсти к нашей расчетливой предусмотрительности и твердости. Гели когда-нибудь для нас пробьет час Сан Доминго, англо-саксонская кровь покажет себя. Дети белых отцов, унаследовавшие их гордый нрав, не всегда позволят продавать, покупать себя, торговать собой. Они восстанут и увлекут за собой племя своих матерей.
— Вздор! Пустяки!
— На этот счет существует одно древнее наречение: „как было во дни Ноя, так будет и теперь: они ели, пили, сажали, строили и ничего не знали, пока не настал потоп и не унес их всех“.
— Однако, Августин, — смеясь сказал Альфред, — у тебя положительно талант быть странствующим пророком. Не бойся за нас! Мы своего не отдадим. Власть в наших руках. Эта низшая раса подчинена нам, — он топнул ногой, — и на всегда останется подчиненной. У нас хватит энергии, небось, сумеем пустить в ход свой порох.
— Сыновья, воспитанные как твой Генрик, отлично сумеют охранять ваши пороховые магазины: они такие хладнокровные, так владеют собой! Знаешь поговорку: Кто не умеет управлять собой, не сумеет управлять и другими
— Да, это, действительно, плохо, — задумчиво проговорил Альфред, — при рабовладении очень трудно воспитывать детей. Оно открывает слишком большой простор страстям, которые и без того достаточно пылки в нашем климате. Меня очень беспокоит Генрик. Он мальчик великодушный, с добрым сердцем, но настоящий вулкан, когда его раздражат. Я думаю, не послать ли его учиться на север, там послушание более в моде и там он будет в обществе себе равных, а не подчиненных, как здесь.
— Раз признать, что воспитание детей есть основная задача человеческого рода, — сказал Августин, — то не надо никогда упускать из виду насколько система рабовладения дурно отзывается на нём.
— В некоторых отношениях дурно, а в других, на-
