— Развѣ ты не видишь, вонъ тамъ! — и она указала на зеркальную поверхность озера, которое отражало золотистое небо. — Потъ тебѣ море изъ стекла, смѣшаннаго съ опіемъ.
— Это, пожалуй, правда, миссъ Ева, — сказалъ Томъ и запѣлъ:
О если бы были у меня крылья зари
Я полетѣлъ бы къ берегамъ Ханаана:
Свѣтлые ангелы проводили бы меня
Въ мой домъ, въ Новый Іерусалимъ.
— А какъ ты думаешь, дядя Томъ, гдѣ этотъ „Новый Іерусалимъ'? — спросила Ева.
— О, очень высоко, миссъ Ева, выше облаковъ!
— Знаешь, мнѣ кажется, я его вижу! Посмотри на эти облака! Они точно большія жемчужныя ворота; а тамъ за ними, далеко, далеко все золото. Томъ, спой про „свѣтлыхъ духовъ“.
Томъ запѣлъ извѣстный методистскій гимнъ:
Я вижу сонмы свѣтлыхъ духовъ,
Вкушающихъ небесную славу,
Они всѣ въ одеждахъ бѣлоснѣжныхъ
И пальмы побѣдныя у нихъ въ рукахъ.
— Дядя Томъ, я ихъ видѣла, — сказала Ева.
Томъ нисколько не сомнѣвался, что она говоритъ правду, и не удивился ея словамъ. Если бы Ева сказала ему, что была на небесахъ, онъ нашелъ бы это весьма возможнымъ.
— Они иногда прилетаютъ ко мнѣ во снѣ, эти духи! — Глаза Евы приняли мечтательное выраженіе, и она тихонько запѣла:
Они всѣ въ одеждахъ бѣлоснѣжныхъ
И пальмы побѣдныя у нихъ въ рукахъ.
— Дядя Томъ, — проговорила Ева, — я пойду туда.
— Куда, миссъ Ева?
Дѣвочка встала и указала ручкой на небо; отблескъ заката ложился неземнымъ сіяніемъ на ея золотистые волосы и пылающія щечки; глаза ея задумчиво глядѣли въ небо.
— Я пойду туда, — повторила она, — къ этимъ свѣтлымъ духамъ, Томъ! Я скоро уйду!
Преданное сердце Тома болѣзненно сжалось, Онъ вспомнилъ, какъ часто замѣчалъ за послѣдніе шесть мѣсяцевъ, что ручки Евы становятся все тоньше, ея кожа прозрачнѣе, дыханіе прерывистѣе; прежде она по цѣлымъ часамъ бѣгала и играла въ саду, а теперь очень скоро уставала и ослабѣвала.
Онъ слыхалъ, какъ миссъ Офелія часто говорила, что у дѣ-
— Разве ты не видишь, вон там! — и она указала на зеркальную поверхность озера, которое отражало золотистое небо. — Пот тебе море из стекла, смешанного с опием.
— Это, пожалуй, правда, мисс Ева, — сказал Том и запел:
О если бы были у меня крылья зари
Я полетел бы к берегам Ханаана:
Светлые ангелы проводили бы меня
В мой дом, в Новый Иерусалим.
— А как ты думаешь, дядя Том, где этот „Новый Иерусалим'? — спросила Ева.
— О, очень высоко, мисс Ева, выше облаков!
— Знаешь, мне кажется, я его вижу! Посмотри на эти облака! Они точно большие жемчужные ворота; а там за ними, далеко, далеко всё золото. Том, спой про „светлых духов“.
Том запел известный методистский гимн:
Я вижу сонмы светлых духов,
Вкушающих небесную славу,
Они все в одеждах белоснежных
И пальмы победные у них в руках.
— Дядя Том, я их видела, — сказала Ева.
Том нисколько не сомневался, что она говорит правду, и не удивился её словам. Если бы Ева сказала ему, что была на небесах, он нашел бы это весьма возможным.
— Они иногда прилетают ко мне во сне, эти духи! — Глаза Евы приняли мечтательное выражение, и она тихонько запела:
Они все в одеждах белоснежных
И пальмы победные у них в руках.
— Дядя Том, — проговорила Ева, — я пойду туда.
— Куда, мисс Ева?
Девочка встала и указала ручкой на небо; отблеск заката ложился неземным сиянием на её золотистые волосы и пылающие щечки; глаза её задумчиво глядели в небо.
— Я пойду туда, — повторила она, — к этим светлым духам, Том! Я скоро уйду!
Преданное сердце Тома болезненно сжалось, Он вспомнил, как часто замечал за последние шесть месяцев, что ручки Евы становятся всё тоньше, её кожа прозрачнее, дыхание прерывистее; прежде она по целым часам бегала и играла в саду, а теперь очень скоро уставала и ослабевала.
Он слыхал, как мисс Офелия часто говорила, что у де-
