Она и ея простодушный другъ, старый ребенокъ совершенно одинаково относились къ этимъ произведеніямъ. Они понимали только, что здѣсь говорится о чемъ-то великомъ, что должно открыться людямъ, о чемъ-то чудесномъ, что должно наступить, и радовались, сами не зная, чему. Въ нравственномъ мірѣ не такъ, какъ въ физическомъ: непонятное не всегда бываетъ безполезно. Душа пробуждается, какъ трепещущій странникъ между двумя туманными безднами: вѣчнымъ прошедшимъ и вѣчнымъ будущимъ. Свѣтъ падаетъ лишь на небольшое пространство, окружающее ее, она поневолѣ должна стремиться къ неизвѣстному; голоса и призраки, долетающіе до нее изъ туманныхъ высотъ вдохновенія, находятъ откликъ и отвѣтъ въ ея собственной чуткой природѣ. Мистическіе образы являются для нея талисманами и драгоцѣнными камнями, исписанными невѣдомыми іероглифами; она благоговѣйно хранитъ ихъ и надѣется разгадать, когда передъ ней поднимется завѣса будущей жизни.
Въ то лѣто, о которомъ идетъ рѣчь въ нашей исторіи, вся семья Сентъ-Клера жила въ его виллѣ, на берегу озера Пантчартрэна. Лѣтніе жары заставили всѣхъ, кто могъ покинуть душный, нездоровый городъ, искать прохлады на берегахъ озера, съ его свѣжимъ, живительнымъ вѣтеркомъ.
Вилла Сентъ-Клера была построена на манеръ остъ-индскаго коттеджа, обнесена со всѣхъ сторонъ легкими бамбуковыми верандами, окружена садами и парками. Гостиная выходила прямо въ садъ, благоухавшій всевозможными красивыми растеніями и цвѣтами; извилистыя дорожки сбѣгали къ самому берегу озера серебристая гладь воды сверкала въ солнечныхъ лучахъ и представляла картину, которая безпрестанно мѣнялась и съ каждой перемѣной казалась все красивѣе и красивѣе.
Былъ чудный золотистый закатъ, когда все небо какъ бы пылаетъ огнемъ, а вода представляется вторымъ небомъ. Озеро покрылось розовыми золотистыми полосами, тамъ и сямъ по немъ скользили словно призраки бѣлые поруса лодочекъ, маленькія золотистыя звѣздочки сверкали на небѣ и любовались на свое отраженіе, трепетавшее въ водѣ.
Томъ и Ева сидѣли на дерновой скамейкѣ, въ бесѣдкѣ, у самаго конца сада. Это былъ воскресный вечеръ и на колѣняхъ Евы лежала открытая Библія.
Она прочла: „И я увидѣлъ какъ-бы море изъ стекла смѣшаннаго съ огнемъ“. — Томъ, — вскричала дѣвочка, прерывая чтеніе и указывая на озеро, — вотъ оно!
— Что такое, миссъ Ева?
Она и её простодушный друг, старый ребенок совершенно одинаково относились к этим произведениям. Они понимали только, что здесь говорится о чём-то великом, что должно открыться людям, о чём-то чудесном, что должно наступить, и радовались, сами не зная, чему. В нравственном мире не так, как в физическом: непонятное не всегда бывает бесполезно. Душа пробуждается, как трепещущий странник между двумя туманными безднами: вечным прошедшим и вечным будущим. Свет падает лишь на небольшое пространство, окружающее ее, она поневоле должна стремиться к неизвестному; голоса и призраки, долетающие до нее из туманных высот вдохновения, находят отклик и ответ в её собственной чуткой природе. Мистические образы являются для неё талисманами и драгоценными камнями, исписанными неведомыми иероглифами; она благоговейно хранит их и надеется разгадать, когда перед ней поднимется завеса будущей жизни.
В то лето, о котором идет речь в нашей истории, вся семья Сент-Клера жила в его вилле, на берегу озера Пантчартрэна. Летние жары заставили всех, кто мог покинуть душный, нездоровый город, искать прохлады на берегах озера, с его свежим, живительным ветерком.
Вилла Сент-Клера была построена на манер ост-индского коттеджа, обнесена со всех сторон легкими бамбуковыми верандами, окружена садами и парками. Гостиная выходила прямо в сад, благоухавший всевозможными красивыми растениями и цветами; извилистые дорожки сбегали к самому берегу озера серебристая гладь воды сверкала в солнечных лучах и представляла картину, которая беспрестанно менялась и с каждой переменой казалась всё красивее и красивее.
Был чудный золотистый закат, когда всё небо как бы пылает огнем, а вода представляется вторым небом. Озеро покрылось розовыми золотистыми полосами, там и сям по нём скользили словно призраки белые паруса лодочек, маленькие золотистые звездочки сверкали на небе и любовались на свое отражение, трепетавшее в воде.
Том и Ева сидели на дерновой скамейке, в беседке, у самого конца сада. Это был воскресный вечер и на коленях Евы лежала открытая Библия.
Она прочла: „И я увидел как бы море из стекла смешанного с огнем“. — Том, — вскричала девочка, прерывая чтение и указывая на озеро, — вот оно!
— Что такое, мисс Ева?
