Я такая грѣшница, что со мной никто ничего не можетъ подѣлать. Прежняя хозяйка, бывало, цѣлый день ругаетъ меня. Должно быть, я самый грѣшный человѣкъ во всемъ свѣтѣ! — Топси подпрыгивала, карабкаясь на еще болѣе возвышенную позицію и оттуда глядѣла съ сіяющимъ лицомъ, очевидно, гордясь своимъ исключительнымъ положеніемъ.
По воскресеньямъ миссъ Офелія очень усердно учила Топси катехизису. Топси обладала превосходною памятью и заучивала уроки такъ быстро, что учительница оставалась очень довольной.
— Какую пользу принесетъ это ей, какъ вы думаете? — спросилъ одинъ разъ Сентъ-Клеръ.
— Это всегда бываетъ полезно дѣтямъ. Вѣдь ихъ всѣхъ учатъ катехизису, вы знаете.
— Не обращая вниманія на то, понимаютъ они или нѣтъ?
— Ахъ, дѣти никогда этого не понимаютъ, пока учатся,
они поймутъ послѣ, когда станутъ старше.
— А я такъ и до сихъ поръ не понялъ, хотя могу засвидѣтельствовать, что вы добросовѣстно вбивали мнѣ въ голову этотъ катехизисъ, когда я былъ мальчикомъ.
— Вы всегда хорошо учились, Августинъ. Я возлагала на васъ большія надежды, — сказала миссъ Офелія.
— - А теперь ужъ никакихъ не возлагаете? — спросилъ Сентъ-Клеръ.
— Мнѣ бы хотѣлось, чтобы вы были такимъ же хорошимъ человѣкомъ, какимъ были хорошимъ мальчикомъ, Августинъ.
— Мнѣ бы тоже хотѣлось этого, кузина, — сказалъ Сентъ-Клеръ.
— Ну, однако, продолжайте учить Топси катехизису. Можетъ быть, изъ этого и выйдетъ что нибудь.
Топси во время всего этого разговора стояла неподвижно, какъ черная статуя, съ чинно сложенными руками. Миссъ Офелія сдѣлала ей знакъ, и она продолжала отвѣчать урокъ:
„Наши прародители, предоставленные собственной свободной волѣ пали, не удержавшись въ томъ состояніи въ какомъ были сотворены".
Глаза Топси блеснули, и она вопросительно посмотрѣла на миссъ Офелію.
— Что такое, Топси? — спросила она.
— Извините, миссисъ, это было въ штатѣ Кентукки?
— Что было въ штатѣ[1] Кентукки?
- ↑ Непереводимая игра словъ: по англійски state значитъ и состояніе и штатъ.
Я такая грешница, что со мной никто ничего не может поделать. Прежняя хозяйка, бывало, целый день ругает меня. Должно быть, я самый грешный человек во всём свете! — Топси подпрыгивала, карабкаясь на еще более возвышенную позицию и оттуда глядела с сияющим лицом, очевидно, гордясь своим исключительным положением.
По воскресеньям мисс Офелия очень усердно учила Топси катехизису. Топси обладала превосходною памятью и заучивала уроки так быстро, что учительница оставалась очень довольной.
— Какую пользу принесет это ей, как вы думаете? — спросил один раз Сент-Клер.
— Это всегда бывает полезно детям. Ведь их всех учат катехизису, вы знаете.
— Не обращая внимания на то, понимают они или нет?
— Ах, дети никогда этого не понимают, пока учатся,
они поймут после, когда станут старше.
— А я так и до сих пор не понял, хотя могу засвидетельствовать, что вы добросовестно вбивали мне в голову этот катехизис, когда я был мальчиком.
— Вы всегда хорошо учились, Августин. Я возлагала на вас большие надежды, — сказала мисс Офелия.
— - А теперь уж никаких не возлагаете? — спросил Сент-Клер.
— Мне бы хотелось, чтобы вы были таким же хорошим человеком, каким были хорошим мальчиком, Августин.
— Мне бы тоже хотелось этого, кузина, — сказал Сент-Клер.
— Ну, однако, продолжайте учить Топси катехизису. Может быть, из этого и выйдет что-нибудь.
Топси во время всего этого разговора стояла неподвижно, как черная статуя, с чинно сложенными руками. Мисс Офелия сделала ей знак, и она продолжала отвечать урок:
„Наши прародители, предоставленные собственной свободной воле пали, не удержавшись в том состоянии в каком были сотворены".
Глаза Топси блеснули, и она вопросительно посмотрела на мисс Офелию.
— Что такое, Топси? — спросила она.
— Извините, миссис, это было в штате Кентукки?
— Что было в штате[1] Кентукки?
- ↑ Непереводимая игра слов: по-английски state значит и состояние, и штат.
