ное соскальзываетъ, какъ роса съ пальмоваго листа, ни одна капля не попадаетъ внутрь.
— Не будьте такъ увѣрены, — возразила миссъ Офелія, — я бы, по крайней мѣрѣ, никогда не позволила своей дочери играть съ Топси.
— Вашей дочери, это, можетъ быть, и было бы вредно, а моей нѣтъ. Если бы Еву можно было испортить, она уже давно была бы испорчена.
Сначала аристократическая часть презирала Топси и пренебрегала ею; но скоро она должна была измѣнить свое отношеніе къ ней: всѣ замѣтили, что со всякимъ, кто высказывалъ Топси пренебреженіе, въ самомъ непродолжительномъ времени случалась какая нибудь непріятность, то пропадали сережки или какая-нибудь любимая бездѣлушка; то что-нибудь изъ одежды оказывалось испорченнымъ; виновный случайно натыкался на ведра съ горячей водой, или его неожиданно обливали помоями, когда онъ былъ въ своемъ парадномъ костюмѣ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ производилось самое тщательное разслѣдованіе, но виновный никогда не отыскивался. Топси подозрѣвали, ее призывали на допросъ передъ полнымъ составомъ домашняго судилища, но она выдерживала этотъ допросъ съ совершенно невиннымъ и серьезнымъ видомъ. Никто не сомнѣвался, что виновата именно она, но противъ нея не было ни малѣйшей прямой улики, а миссъ Офелія была слишкомъ справедлива, чтобы наказывать ее на основаніи однихъ только подозрѣній.
Всѣ эти несчастныя случайности происходили обыкновенно въ такое время, которое было очень выгодно для виновницы ихъ. Такъ напр. что бы отомстить Джени и Розѣ, двумъ горничнымъ, Топси выбирала такіе дни, когда (что случалось довольно часто) онѣ были въ немилости у своей госпожи, и когда, слѣдовательно, жалоба ихъ не могла встрѣтить сочувствія. Короче говоря, Топси очень скоро заставила всѣхъ слугъ понять, что для нихъ выгоднѣе не задѣвать ее, и ее оставили въ покоѣ.
Топси была проворна и ловка на всякую работу и удивительно быстро усваивала все, чему ее учили. Въ нѣсколько уроковъ она такъ хорошо выучилась убирать комнату миссъ Офеліи, что даже эта взыскательная особа оставалась довольной. Никто не могъ глаже разложить простынь, лучше взбить подушки, аккуратнѣе подмести полъ и вытереть пыль чѣмъ Топси, когда ей этого хотѣлось, — но ей этого очень рѣдко хотѣлось. Если послѣ трехъ, четырехъ дней бдительнаго и терпѣливаго надзора, миссъ Офелія, вообразивъ, что Топси уже вошла въ колею, оста-
ное соскальзывает, как роса с пальмового листа, ни одна капля не попадает внутрь.
— Не будьте так уверены, — возразила мисс Офелия, — я бы, по крайней мере, никогда не позволила своей дочери играть с Топси.
— Вашей дочери, это, может быть, и было бы вредно, а моей нет. Если бы Еву можно было испортить, она уже давно была бы испорчена.
Сначала аристократическая часть презирала Топси и пренебрегала ею; но скоро она должна была изменить свое отношение к ней: все заметили, что со всяким, кто высказывал Топси пренебрежение, в самом непродолжительном времени случалась какая-нибудь неприятность, то пропадали сережки или какая-нибудь любимая безделушка; то что-нибудь из одежды оказывалось испорченным; виновный случайно натыкался на ведра с горячей водой, или его неожиданно обливали помоями, когда он был в своем парадном костюме. Во всех этих случаях производилось самое тщательное расследование, но виновный никогда не отыскивался. Топси подозревали, ее призывали на допрос перед полным составом домашнего судилища, но она выдерживала этот допрос с совершенно невинным и серьезным видом. Никто не сомневался, что виновата именно она, но против неё не было ни малейшей прямой улики, а мисс Офелия была слишком справедлива, чтобы наказывать ее на основании одних только подозрений.
Все эти несчастные случайности происходили обыкновенно в такое время, которое было очень выгодно для виновницы их. Так напр. что бы отомстить Джени и Розе, двум горничным, Топси выбирала такие дни, когда (что случалось довольно часто) они были в немилости у своей госпожи, и когда, следовательно, жалоба их не могла встретить сочувствия. Короче говоря, Топси очень скоро заставила всех слуг понять, что для них выгоднее не задевать ее, и ее оставили в покое.
Топси была проворна и ловка на всякую работу и удивительно быстро усваивала всё, чему ее учили. В несколько уроков она так хорошо выучилась убирать комнату мисс Офелии, что даже эта взыскательная особа оставалась довольной. Никто не мог глаже разложить простынь, лучше взбить подушки, аккуратнее подмести пол и вытереть пыль чем Топси, когда ей этого хотелось, — но ей этого очень редко хотелось. Если после трех, четырех дней бдительного и терпеливого надзора, мисс Офелия, вообразив, что Топси уже вошла в колею, оста-
