— Постарайся быть хорошей дѣвочкой, Топси, понимаешь? — сказалъ Сентъ-Клеръ.
— О, да, масса — отвѣчала Топси, снова сверкнувъ глазами и продолжая держать руки чинно сложенными.
— Скажите, пожалуйста, Августинъ, чего ради вы это сдѣлали? — спросила миссъ Офелія. — Вашъ домъ и безъ того биткомъ набитъ этими несносными ребятишками, шагу нельзя ступить, чтобы не наступить на нихъ. Утромъ, когда я выхожу изъ своей комнаты, всегда кто-нибудь изъ нихъ спитъ у меня за дверью, другой въ передней на половикѣ и какая нибудь черная голова выглядываетъ изъ подъ стола; они всюду гримасничаютъ, кривляются, кричатъ и вѣчно торчатъ въ кухнѣ. Зачѣмъ, скажите на милость, привели вы еще эту?
— Чтобы вы ее воспитали, вѣдь я же вамъ сказалъ. Вы постоянно проповѣдуете о необходимости воспитывать негровъ. Вотъ я и вздумалъ подарить вамъ самый свѣжій образчикъ человѣческой природы. Попробуйте на ней свои силы, воспитайте изъ нея порядочнаго человѣка.
— Да я вовсе не желаю ее воспитывать. Мнѣ и безъ того достаточно хлопотъ съ неграми.
— Вотъ вы, христіане, всегда такъ! Вамъ бы только составить общество да отправить къ язычникамъ какого-нибудь несчастнаго миссіонера. А ни одинъ изъ васъ никогда не подумаетъ взять такого язычника къ себѣ въ домъ и самому потрудиться обратить его! Нѣтъ, какъ можно! Они слишкомъ грязны и непріятны, съ ними много хлопотъ и т. д. и т. д.
— Августинъ, мнѣ право не пришло въ голову посмотрѣть на дѣло съ этой точки зрѣнія, — сказала миссъ Офелія, видимо смягчаясь. — Пожалуй, это и въ самомъ дѣлѣ христіанскій долгъ, — и она болѣе ласково посмотрѣла на дѣвочку.
Сентъ Клеръ затронулъ надлежащую струну. Исполненіе долга было для миссъ Офеліи всего важнѣе.
— Но, прибавила она, — я все-таки пс понимаю, зачѣмъ вамъ понадобилось покупать еще эту дѣвочку; у васъ въ домѣ такъ много ребятъ, что мнѣ было бы къ кому примѣнять мое искусство.
— Вотъ что, кузина, — сказалъ Сентъ-Клеръ, отводя ее въ сторону, — простите мнѣ все, что я вамъ наговорилъ. Вы такъ добры, что все это было совершенно напрасно. Дѣло въ томъ, что эта дѣвочка принадлежала двумъ пьяницамъ, которые содержали маленькій ресторанъ. Я каждый день проѣзжалъ мимо него и мнѣ надоѣло слушать, какъ она вопитъ, а они бьютъ и ругаютъ ее. У
— Постарайся быть хорошей девочкой, Топси, понимаешь? — сказал Сент-Клер.
— О, да, масса — отвечала Топси, снова сверкнув глазами и продолжая держать руки чинно сложенными.
— Скажите, пожалуйста, Августин, чего ради вы это сделали? — спросила мисс Офелия. — Ваш дом и без того битком набит этими несносными ребятишками, шагу нельзя ступить, чтобы не наступить на них. Утром, когда я выхожу из своей комнаты, всегда кто-нибудь из них спит у меня за дверью, другой в передней на половике и какая-нибудь черная голова выглядывает из под стола; они всюду гримасничают, кривляются, кричат и вечно торчат в кухне. Зачем, скажите на милость, привели вы еще эту?
— Чтобы вы ее воспитали, ведь я же вам сказал. Вы постоянно проповедуете о необходимости воспитывать негров. Вот я и вздумал подарить вам самый свежий образчик человеческой природы. Попробуйте на ней свои силы, воспитайте из неё порядочного человека.
— Да я вовсе не желаю ее воспитывать. Мне и без того достаточно хлопот с неграми.
— Вот вы, христиане, всегда так! Вам бы только составить общество да отправить к язычникам какого-нибудь несчастного миссионера. А ни один из вас никогда не подумает взять такого язычника к себе в дом и самому потрудиться обратить его! Нет, как можно! Они слишком грязны и неприятны, с ними много хлопот и т. д. и т. д.
— Августин, мне право не пришло в голову посмотреть на дело с этой точки зрения, — сказала мисс Офелия, видимо смягчаясь. — Пожалуй, это и в самом деле христианский долг, — и она более ласково посмотрела на девочку.
Сент Клер затронул надлежащую струну. Исполнение долга было для мисс Офелии всего важнее.
— Но, прибавила она, — я всё-таки пс понимаю, зачем вам понадобилось покупать еще эту девочку; у вас в доме так много ребят, что мне было бы к кому применять мое искусство.
— Вот что, кузина, — сказал Сент-Клер, отводя ее в сторону, — простите мне всё, что я вам наговорил. Вы так добры, что всё это было совершенно напрасно. Дело в том, что эта девочка принадлежала двум пьяницам, которые содержали маленький ресторан. Я каждый день проезжал мимо него и мне надоело слушать, как она вопит, а они бьют и ругают ее. У
