салфетку, запачканную кровью: въ нее, вѣроятно, завертывали сырое мясо.
— Что это такое, Дина? Неужели ты завертываешь мясо въ лучше столовое бѣлье барыни?
— Ахъ, Господи, миссисъ, конечно, нѣтъ; просто не было подъ рукой полотенца, ну, я въ нее и завернула. Я ее отложила, чтобы отдать выстирать, оттого и сунула въ тотъ ящикъ.
— Безпорядокъ! — сказала про себя миссъ Офелія, продолжая вынимать содержимое ящика, тамъ оказалось: терка, нѣсколько мускатныхъ орѣховъ, методистскій молитвенникъ, два грязныхъ ситцевыхъ носовыхъ платка, клубокъ шерсти и начатое вязанье, пакетъ съ табакомъ, трубка, нѣсколько морскихъ сухарей, два золоченыхъ китайскихъ блюдечка съ какою-то мазью на нихъ, два тонкихъ старыхъ башмака, кусокъ фланели тщательно сколотый булавками и въ немъ нѣсколько бѣлыхъ мелкихъ луковицъ, камнатныя салфетки, толстыя рваныя полотенца, веревочки, штопальныя иголки, разорванные бумажные пакетики, откуда сыпались въ ящикъ душистыя травы.
— Гдѣ ты держишь мускатные орѣхи, Дина? — спросила миссъ Офелія съ видомъ человѣка, который молитъ Бога послать ему терпѣніе.
— Гдѣ придется, миссисъ; вонъ нѣсколько штукъ лежитъ въ той битой чашкѣ, и въ шкафу есть нѣсколько штукъ.
— А нѣсколько штукъ здѣсь, въ теркѣ! — сказала миссъ Офелія, вытаскивая ихъ.
— Да, чтожъ? я положила ихъ туда сегодня утромъ. Я люблю, чтобы у меня все было подъ руками, — отвѣчала Дина. — Эй ты, Джекъ, чего зѣваешь по сторонамъ? Смотри у меня! Молчать! — прибавила она, ударивъ виновнаго по головѣ.
— Что это такое? — спросила миссъ Офелія, — показывая блюдечко съ помадой.
— Что тамъ? — Это мой жиръ для волосъ, я его поставила туда, чтобы онъ былъ у меня подъ рукой.
— И его вы держите въ блюдцахъ дорогого барскаго сервиза?
— Господи! Мнѣ просто было некогда, я заторопилась; я сегодня же хотѣла переложить его на другое блюдцо.
— Здѣсь двѣ камнатныя салфетки!
— Я ихъ туда сунула, чтобы отдать въ стирку.
— Развѣ у васъ нѣтъ мѣста, куда класть грязное бѣлье?
— Масса Сентъ-Клеръ купилъ вонъ тотъ большой ящикъ для грязнаго бѣлья; только я мѣшу на немъ тѣсто для бискви-
салфетку, запачканную кровью: в нее, вероятно, завертывали сырое мясо.
— Что это такое, Дина? Неужели ты завертываешь мясо в лучше столовое белье барыни?
— Ах, Господи, миссис, конечно, нет; просто не было под рукой полотенца, ну, я в нее и завернула. Я ее отложила, чтобы отдать выстирать, оттого и сунула в тот ящик.
— Беспорядок! — сказала про себя мисс Офелия, продолжая вынимать содержимое ящика, там оказалось: терка, несколько мускатных орехов, методистский молитвенник, два грязных ситцевых носовых платка, клубок шерсти и начатое вязанье, пакет с табаком, трубка, несколько морских сухарей, два золоченых китайских блюдечка с какою-то мазью на них, два тонких старых башмака, кусок фланели тщательно сколотый булавками и в нём несколько белых мелких луковиц, камнатные салфетки, толстые рваные полотенца, веревочки, штопальные иголки, разорванные бумажные пакетики, откуда сыпались в ящик душистые травы.
— Где ты держишь мускатные орехи, Дина? — спросила мисс Офелия с видом человека, который молит Бога послать ему терпение.
— Где придется, миссис; вон несколько штук лежит в той битой чашке, и в шкафу есть несколько штук.
— А несколько штук здесь, в терке! — сказала мисс Офелия, вытаскивая их.
— Да, что ж? я положила их туда сегодня утром. Я люблю, чтобы у меня всё было под руками, — отвечала Дина. — Эй ты, Джек, чего зеваешь по сторонам? Смотри у меня! Молчать! — прибавила она, ударив виновного по голове.
— Что это такое? — спросила мисс Офелия, — показывая блюдечко с помадой.
— Что там? — Это мой жир для волос, я его поставила туда, чтобы он был у меня под рукой.
— И его вы держите в блюдцах дорогого барского сервиза?
— Господи! Мне просто было некогда, я заторопилась; я сегодня же хотела переложить его на другое блюдце.
— Здесь две камнатные салфетки!
— Я их туда сунула, чтобы отдать в стирку.
— Разве у вас нет места, куда класть грязное белье?
— Масса Сент-Клер купил вон тот большой ящик для грязного белья; только я мешу на нём тесто для бискви-
