Подобно нѣкоторымъ новѣйшимъ философамъ, Дина совершенно презирала логику и разумъ и руководствовалась исключительно своимъ внутреннимъ убѣжденіемъ, за которое держалась съ непобѣдимымъ упорствомъ. Никакое краснорѣчіе, никакой авторитетъ, никакіе доводы разсудка никогда не могли заставить ее повѣрить, что можно что либо сдѣлать лучше ея, или что можно сколько нибудь измѣнить заведенный ею порядокъ даже въ мелочахъ. Съ этимъ мирилась ея прежняя госпожа, мать Маріи, а „миссъ Мари“, такъ Дина называла свою молодую госпожу даже послѣ ея замужества, находила для себя удобнѣе уступать, чѣмъ спорить, и, такимъ образомъ, Дина пользовалась неограниченною властью. Это было тѣмъ легче, что она удивительно умѣла соединять самую смиренную угодливость на словахъ съ полнѣйшею самостоятельностью въ поступкахъ.
Дина вполнѣ обладала искусствомъ оправдываться и выходить сухой изъ воды. Она считала за аксіому, что кухарка никогда не можетъ быть виновата. А кухарка въ Южныхъ Штатахъ всегда имѣетъ подъ рукой множество головъ и плечъ, на которыхъ она можетъ возложить отвѣтственность за всякій грѣхъ или ошибку, и, такимъ образомъ, въ полной мѣрѣ сохранить свою непогрѣшимость. Если какое нибудь кушанье не удавалось, всегда находилось пятьдесятъ отговорокъ, оправдывавшихъ ее и пятьдесятъ виновныхъ, на которыхъ она обрушивалась самымъ энергичнымъ образомъ.
Впрочемъ, неудавшееся кушанье было большою рѣдкостью у Дины. Правда, она всегда бралась задѣло не прямо, а какими-то окольными путями, безъ малѣйшаго расчета относительно времени и мѣста, правда, ея кухня имѣла всегда такой видъ, точно по ней только что пронесся ураганъ, и для каждой кухонной принадлежности у нея было столько мѣстъ, сколько дней въ году, — но тотъ, у кого хватило бы терпѣнія дождаться конца, увидѣлъ бы, что обѣдъ подается въ полномъ порядкѣ и приготовленъ съ такимъ вкусомъ, который могъ бы удовлетворить любого эпикурейца.
Въ кухнѣ шли предварительныя приготовленія къ стряпнѣ. Дина, любившая все дѣлать не спѣша, съ промежутками для отдыха и размышленія, сидѣла на полу и курила коротенькую трубочку. Она очень любила курить и всегда предавалась этому занятію, когда чувствовала потребность вдохновиться. Это былъ особый способъ Дины призывать себѣ на помощь музъ домашняго очага.
Вокругъ нея сидѣли разныя представители подростающаго
Подобно некоторым новейшим философам, Дина совершенно презирала логику и разум и руководствовалась исключительно своим внутренним убеждением, за которое держалась с непобедимым упорством. Никакое красноречие, никакой авторитет, никакие доводы рассудка никогда не могли заставить ее поверить, что можно что либо сделать лучше её, или что можно сколько-нибудь изменить заведенный ею порядок даже в мелочах. С этим мирилась её прежняя госпожа, мать Марии, а „мисс Мари“, так Дина называла свою молодую госпожу даже после её замужества, находила для себя удобнее уступать, чем спорить, и, таким образом, Дина пользовалась неограниченною властью. Это было тем легче, что она удивительно умела соединять самую смиренную угодливость на словах с полнейшею самостоятельностью в поступках.
Дина вполне обладала искусством оправдываться и выходить сухой из воды. Она считала за аксиому, что кухарка никогда не может быть виновата. А кухарка в Южных Штатах всегда имеет под рукой множество голов и плеч, на которых она может возложить ответственность за всякий грех или ошибку, и, таким образом, в полной мере сохранить свою непогрешимость. Если какое-нибудь кушанье не удавалось, всегда находилось пятьдесят отговорок, оправдывавших ее и пятьдесят виновных, на которых она обрушивалась самым энергичным образом.
Впрочем, неудавшееся кушанье было большою редкостью у Дины. Правда, она всегда бралась задело не прямо, а какими-то окольными путями, без малейшего расчета относительно времени и места, правда, её кухня имела всегда такой вид, точно по ней только что пронесся ураган, и для каждой кухонной принадлежности у неё было столько мест, сколько дней в году, — но тот, у кого хватило бы терпения дождаться конца, увидел бы, что обед подается в полном порядке и приготовлен с таким вкусом, который мог бы удовлетворить любого эпикурейца.
В кухне шли предварительные приготовления к стряпне. Дина, любившая всё делать не спеша, с промежутками для отдыха и размышления, сидела на полу и курила коротенькую трубочку. Она очень любила курить и всегда предавалась этому занятию, когда чувствовала потребность вдохновиться. Это был особый способ Дины призывать себе на помощь муз домашнего очага.
Вокруг неё сидели разные представители подрастающего
