Внѣшнія условія жизни Тома въ этотъ періодъ времени были таковы, что, какъ сказали бы многіе, ему рѣшительно не на что было пожаловаться. Маленькая Ева такъ привязалась къ нему — это была инстинктивная благодарность любящаго сердечка, — что упросила отца приставить Тома спеціально къ ней, поручить ему сопровождать ее на всѣхъ прогулкахъ и пѣшкомъ, и верхомъ. Томъ получилъ приказаніе бросать всякую работу, являться по первому зову къ миссъ Евѣ и дѣлать все, что она велитъ, — приказаніе это, — какъ легко поймутъ наши читатели, были далеко не непріятно ему. Онъ былъ всегда хорошо одѣтъ, въ этомъ отношеніи Сентъ-Клеръ былъ очень требователенъ, и самъ не жалѣлъ денегъ на одежду прислугѣ. Его служба при конюшнѣ была не болѣе, какъ почетная должность, и состояла только въ ежедневнымъ осмотрѣ лошадей и въ указаніяхъ, какія онъ давалъ своему помощнику. Марія Сентъ-Клеръ объявила, что не переноситъ запаха конюшни и что, такъ какъ Томъ бываетъ иногда въ комнатахъ, то ему нельзя поручать никакой черной работы; ея нервная система совершенно неприспособлена къ испытаніямъ такого рода: ей достаточно почувствовать непріятный запахъ, и драма ея жизни оборвется, и всѣ ея земныя страданія сразу окончатся. Поэтому Томъ, въ своемъ отлично вычищенномъ простенькомъ сюртучкѣ, касторовой шляпѣ, блестящихъ сапогахъ, безукоризненныхъ манжетахъ и воротникѣ, съ своимъ серьезнымъ, добродушнымъ, чернымъ лицомъ имѣлъ такой почтенный видъ, что, живи онъ въ другіе вѣка, онъ могъ бы сдѣлаться епископомъ Карѳагенскимъ.
Кромѣ того, онъ жилъ въ очень красивомъ домѣ, условіе къ которому люди этой впечатлительной расы никогда не остаются равнодушными. Онъ съ тихою радостью наслаждался птицами, цвѣтами, фонтанами, благоуханіемъ, свѣтомъ и красотою двора, шелковыми занавѣсями, картинами, люстрами, статуэтками и позолотой гостиныхъ, казавшихся ему чѣмъ-то въ родѣ дворца Аладина.
Если когда ни будь жители Африки окажутся просвѣщенной, умственно развитой расой, — а это должно случиться когда нибудь. — Африка должна когда нибудь съ свою очередь сыграть свою роль въ великой драмѣ человѣческаго развитія — жизнь проснется въ ней съ такой роскошью и такимъ блескомъ, о какой и не мечтаютъ болѣе сѣверные народы. Въ этой далекой, таинственной странѣ золота и драгоцѣнныхъ камней, пряностей, широколиственныхъ пальмъ, чудныхъ цвѣтовъ и удивительнаго плодородія возникнутъ новыя формы искусства, новый стиль
Внешние условия жизни Тома в этот период времени были таковы, что, как сказали бы многие, ему решительно не на что было пожаловаться. Маленькая Ева так привязалась к нему — это была инстинктивная благодарность любящего сердечка, — что упросила отца приставить Тома специально к ней, поручить ему сопровождать ее на всех прогулках и пешком, и верхом. Том получил приказание бросать всякую работу, являться по первому зову к мисс Еве и делать всё, что она велит, — приказание это, — как легко поймут наши читатели, были далеко не неприятно ему. Он был всегда хорошо одет, в этом отношении Сент-Клер был очень требователен, и сам не жалел денег на одежду прислуге. Его служба при конюшне была не более, как почетная должность, и состояла только в ежедневным осмотре лошадей и в указаниях, какие он давал своему помощнику. Мария Сент-Клер объявила, что не переносит запаха конюшни и что, так как Том бывает иногда в комнатах, то ему нельзя поручать никакой черной работы; её нервная система совершенно не приспособлена к испытаниям такого рода: ей достаточно почувствовать неприятный запах, и драма её жизни оборвется, и все её земные страдания сразу окончатся. Поэтому Том, в своем отлично вычищенном простеньком сюртучке, касторовой шляпе, блестящих сапогах, безукоризненных манжетах и воротнике, с своим серьезным, добродушным, черным лицом имел такой почтенный вид, что, живи он в другие века, он мог бы сделаться епископом Карфагенским.
Кроме того, он жил в очень красивом доме, условие к которому люди этой впечатлительной расы никогда не остаются равнодушными. Он с тихою радостью наслаждался птицами, цветами, фонтанами, благоуханием, светом и красотою двора, шелковыми занавесями, картинами, люстрами, статуэтками и позолотой гостиных, казавшихся ему чем-то в роде дворца Аладина.
Если когда ни будь жители Африки окажутся просвещенной, умственно развитой расой, — а это должно случиться когда-нибудь. — Африка должна когда-нибудь с свою очередь сыграть свою роль в великой драме человеческого развития — жизнь проснется в ней с такой роскошью и таким блеском, о какой и не мечтают более северные народы. В этой далекой, таинственной стране золота и драгоценных камней, пряностей, широколиственных пальм, чудных цветов и удивительного плодородия возникнут новые формы искусства, новый стиль
