И Адольфъ наклонилъ голову и граціозно провелъ рукой по своимъ напомаженнымъ волосамъ.
— Ахъ, да, такъ-то! — небрежно отвѣтилъ Сентъ-Клеръ.
— Ну, вотъ, что я тебѣ скажу: я сейчасъ покажу Тома его госпожѣ, и затѣмъ ты сведешь его въ кухню. И, пожалуйста, не вздумай задирать передъ нимъ носъ. Онъ стоитъ двухъ такихъ щенковъ, какъ ты.
— Масса постоянно шутитъ, — отвѣчалъ Адольфъ, смѣясь. — Я очень радъ, что масса въ такомъ веселомъ расположеніи духа.
— Пойдемъ, Томъ, — кивнулъ Сентъ-Клеръ.
Томъ вошелъ въ комнату. Онъ съ изумленіемъ смотрѣла» на бархатные ковры, на никогда не виданныя имъ громадныя зеркала, на картины, статуи и занавѣсы. Онъ, подобно царицѣ Савскій передъ Соломономъ, „смутился духомъ“ и не рѣшался даже сдѣлать шага.
— Посмотри, Мари, сказалъ Сентъ-Клеръ женѣ, — я купилъ тебѣ, наконецъ, порядочнаго кучера. Онъ такъ же трезвъ, какъ черенъ и, если хочешь, будетъ возить тебя похороннымъ шагомъ. Открой глаза, взгляни на него. Теперь ты не можешь говорить, что я о тебѣ не думаю, когда уѣзжаю изъ дома.
Марія открыла глаза и устремила ихъ на Тома, не вставая съ мѣста.
— Я увѣрена, что онъ пьяница, — сказала она.
— Нѣтъ, мнѣ за него ручались, какъ за благочестиваго и трезваго человѣка.
— Будемъ надѣяться, что онъ окажется порядочнымъ, — отвѣчала лэди,- — хотя я этого не ожидаю.
— Дольфъ, приказалъ Сентъ-Клеръ, — сведи Тома внизъ, и помни, что я тебѣ говорилъ, — прибавилъ онъ.
Адольфъ граціозно пошелъ впередъ, Томъ послѣдовало, за нимъ, тяжело шагая.
— Настоящій бегемотъ! — замѣтила Марія.
— Ну полно, Мари, — сказалъ Сентъ-Клеръ, садясь на стулъ подлѣ ея кушетки, — будь добра, скажи мнѣ хоть одно ласковое словечко.
— Ты проѣздилъ лишнихъ двѣ недѣли, — отвѣчала она, надувъ губки.
— Да вѣдь я же писалъ тебѣ, что меня задержало.
— Такое коротенькое, холодное письмо!
— Ахъ, Господи! почта уходила, я успѣлъ написать только такъ, это все же лучше, чѣмъ ничего.
— Вѣчно одно и то-же, — замѣтила лэди, — всегда случается
И Адольф наклонил голову и грациозно провел рукой по своим напомаженным волосам.
— Ах, да, так-то! — небрежно ответил Сент-Клер.
— Ну, вот, что я тебе скажу: я сейчас покажу Тома его госпоже, и затем ты сведешь его в кухню. И, пожалуйста, не вздумай задирать перед ним нос. Он стоит двух таких щенков, как ты.
— Масса постоянно шутит, — отвечал Адольф, смеясь. — Я очень рад, что масса в таком веселом расположении духа.
— Пойдем, Том, — кивнул Сент-Клер.
Том вошел в комнату. Он с изумлением смотрела» на бархатные ковры, на никогда не виданные им громадные зеркала, на картины, статуи и занавесы. Он, подобно царице Савский перед Соломоном, „смутился духом“ и не решался даже сделать шага.
— Посмотри, Мари, сказал Сент-Клер жене, — я купил тебе, наконец, порядочного кучера. Он так же трезв, как черен и, если хочешь, будет возить тебя похоронным шагом. Открой глаза, взгляни на него. Теперь ты не можешь говорить, что я о тебе не думаю, когда уезжаю из дома.
Мария открыла глаза и устремила их на Тома, не вставая с места.
— Я уверена, что он пьяница, — сказала она.
— Нет, мне за него ручались, как за благочестивого и трезвого человека.
— Будем надеяться, что он окажется порядочным, — отвечала леди,- — хотя я этого не ожидаю.
— Дольф, приказал Сент-Клер, — сведи Тома вниз, и помни, что я тебе говорил, — прибавил он.
Адольф грациозно пошел вперед, Том последовало, за ним, тяжело шагая.
— Настоящий бегемот! — заметила Мария.
— Ну полно, Мари, — сказал Сент-Клер, садясь на стул подле её кушетки, — будь добра, скажи мне хоть одно ласковое словечко.
— Ты проездил лишних две недели, — отвечала она, надув губки.
— Да ведь я же писал тебе, что меня задержало.
— Такое коротенькое, холодное письмо!
— Ах, Господи! почта уходила, я успел написать только так, это всё же лучше, чем ничего.
— Вечно одно и то же, — заметила леди, — всегда случается
