— Я получилъ ваше письмо слишкомъ поздно. Я повѣрилъ всему, что слышалъ, я былъ въ отчаяніи. Теперь я женатъ, и все кончено. Забыть — вотъ все, что остается намъ обоимъ.
Такъ кончилась романическая исторія Августина Сентъ-Клера. Но реальная дѣйствительность осталась, дѣйствительность подобная влажной, голой, вязкой тинѣ, которая остается послѣ прилива, когда синія, блестящія волны унесутъ съ собой легкія лодочки и бѣлокрылые корабли, шумъ веселъ и рокотъ волнъ, и лежитъ у берега одна только влажная, грязная, голая тика — вполнѣ реальная дѣйствительность.
Въ романахъ у людей обыкновенно разбивается сердце, и они умираютъ, тѣмъ дѣло кончается; очень удобная развязка для автора. Но въ дѣйствительной жизни мы не умираемъ, когда все, что давало свѣтъ нашей жизни, умерло для насъ. У насъ остается еще много хлопотъ и важныхъ дѣлъ: мы ѣдимъ, пьемъ, одѣваемся, гуляемъ, ходимъ въ гости, покупаемъ, продаемъ, разговариваемъ, читаемъ, и все это вмѣстѣ взятое составляетъ то, что обыкновенно называется жить, и все это предстояло продѣлывать Августину. Если бы жена его была женщина въ настоящемъ смыслѣ этого слова, она сумѣла бы, быть можетъ, — какъ умѣютъ нѣкоторыя женщины, — связать порванныя нити его жизни и сплести изъ нихъ новую ткань счастья. Но Марія Сентъ-Клеръ не замѣтила даже, что онѣ порваны. Какъ мы говорили раньше, она состояла изъ красиваго лица, великолѣпныхъ глазъ и ста тысячъ долларовъ приданаго. Но ни одно изъ этихъ слагаемыхъ не въ состояніи было излечить страдающую душу.
Когда Августина, блѣднаго, какъ смерть, нашли лежащимъ на софѣ, и онъ объяснилъ свой разстроенный видъ внезапнымъ приступомъ головной боли, она посовѣтовала ему понюхать нашатырнаго спирта; а когда блѣдность и головная боль не приходили по цѣлымъ недѣлямъ, она только замѣтила, что никогда не считала мистера Сентъ-Клеръ болѣзненнымъ, а между тѣмъ онъ положительно подверженъ головнымъ болямъ, и это очень непріятно для нея, такъ какъ онъ отказывается выѣзжать вмѣстѣ съ нею, а ей неудобно часто бывать въ обществѣ одной такъ скоро послѣ свадьбы. Августинъ былъ въ душѣ радъ, что жена его такъ непроницательна. Но когда увлеченія и взаимныя любезности медоваго мѣсяца кончились, онъ замѣтилъ, что красивая, молодая женщина, всю жизнь не видавшая ничего кромѣ ласкъ и угодливости, можетъ быть весьма суровой въ семейной жизни. Марія никогда не обладала большою чувствительностью и способностью любить. Небольшой запасъ нѣжныхъ чувствъ, отпу-
— Я получил ваше письмо слишком поздно. Я поверил всему, что слышал, я был в отчаянии. Теперь я женат, и всё кончено. Забыть — вот всё, что остается нам обоим.
Так кончилась романическая история Августина Сент-Клера. Но реальная действительность осталась, действительность подобная влажной, голой, вязкой тине, которая остается после прилива, когда синия, блестящие волны унесут с собой легкие лодочки и белокрылые корабли, шум весел и рокот волн, и лежит у берега одна только влажная, грязная, голая тика — вполне реальная действительность.
В романах у людей обыкновенно разбивается сердце, и они умирают, тем дело кончается; очень удобная развязка для автора. Но в действительной жизни мы не умираем, когда всё, что давало свет нашей жизни, умерло для нас. У нас остается еще много хлопот и важных дел: мы едим, пьем, одеваемся, гуляем, ходим в гости, покупаем, продаем, разговариваем, читаем, и всё это вместе взятое составляет то, что обыкновенно называется жить, и всё это предстояло проделывать Августину. Если бы жена его была женщина в настоящем смысле этого слова, она сумела бы, быть может, — как умеют некоторые женщины, — связать порванные нити его жизни и сплести из них новую ткань счастья. Но Мария Сент-Клер не заметила даже, что они порваны. Как мы говорили раньше, она состояла из красивого лица, великолепных глаз и ста тысяч долларов приданого. Но ни одно из этих слагаемых не в состоянии было излечить страдающую душу.
Когда Августина, бледного, как смерть, нашли лежащим на софе, и он объяснил свой расстроенный вид внезапным приступом головной боли, она посоветовала ему понюхать нашатырного спирта; а когда бледность и головная боль не приходили по целым неделям, она только заметила, что никогда не считала мистера Сент-Клер болезненным, а между тем он положительно подвержен головным болям, и это очень неприятно для неё, так как он отказывается выезжать вместе с нею, а ей неудобно часто бывать в обществе одной так скоро после свадьбы. Августин был в душе рад, что жена его так непроницательна. Но когда увлечения и взаимные любезности медового месяца кончились, он заметил, что красивая, молодая женщина, всю жизнь не видавшая ничего кроме ласк и угодливости, может быть весьма суровой в семейной жизни. Мария никогда не обладала большою чувствительностью и способностью любить. Небольшой запас нежных чувств, отпу-
