ворота въ водѣ, какъ вдругъ, отъ неожиданнаго толчка, дѣвочка потеряла равновѣсіе и упала за бортъ, прямо въ воду. Отецъ ея, едва сознавая, что дѣлаетъ, готовъ былъ броситься вслѣдъ за ней но кто-то удержалъ его сзади и указалъ ему, что дѣвочкѣ уже оказываютъ болѣе дѣйствительную помощь.
Когда она упала, Томъ стоялъ прямо подъ ними на нижней палубѣ. Онъ видѣлъ, какъ она погрузилась въ воду и въ одну секунду прыгнулъ за нею. Негръ съ его широкой грудью и сильными руками легко могъ держаться на водѣ, пока секунды черезъ двѣ малютка показалась на поверхности. Тогда онъ схватилъ ее, подплылъ съ нею вмѣстѣ къ борту парохода и передалъ ее наверхъ сотнѣ рукъ, которыя всѣ нетерпѣливо протягивались, чтобы принять ее. Черезъ нѣсколько минутъ отецъ внесъ ее промокшую, безъ чувствъ, въ дамскую каюту, гдѣ, какъ обыкновенно бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, между всѣми дамами началась борьба великодушія: кто произведетъ больше безпорядка и помѣшаетъ ей придти въ себя.
Слѣдующій день, послѣдній день путешествія былъ очень жаркій, пароходъ подходилъ къ Новому Орлеану. На всемъ суднѣ царило оживленіе и хлопотливые сборы. Въ каютѣ пассажиры собирали свои вещи и готовились выйти на берегъ. Мужская и женская прислуга суетилась, чистила, мыла и прихорашивала красивое судно, приготовляя его къ парадному въѣзду. На нижней палубѣ сидѣлъ нашъ другъ Томъ, сложивъ руки и съ тревогой посматривая на группу, стоявшую съ другой стороны парохода.
Тамъ была прелестная Евангелина, немного блѣднѣе, чѣмъ наканунѣ, но безъ всякихъ другихъ слѣдовъ вчерашняго несчастнаго случая. Изящный молодой человѣкъ стоялъ подлѣ нея безпечно облокотившись на тюкъ хлопка, а подлѣ него лежала открытой большая записная книжка.
Съ перваго взгляда можно было угадать, что это отецъ Евы. Тѣ же благородныя очертанія головы, тѣ же большіе синіе глаза, тѣ же золотисто-каштановые волосы. Но выраженіе лица было совсѣмъ другое. Въ его глазахъ не было той глубины, той туманной мечтательности, которыми отличались глаза дѣвочки, они смотрѣли ясно, весело, смѣло и сіяли чисто земнымъ блескомъ; его красиво очерченный ротъ имѣлъ гордое, нѣсколько саркастическое выраженіе; въ каждомъ движеніи его изящной фигуры сказывалось сознаніе собственнаго превосходства. Онъ слушалъ
ворота в воде, как вдруг, от неожиданного толчка, девочка потеряла равновесие и упала за борт, прямо в воду. Отец её, едва сознавая, что делает, готов был броситься вслед за ней но кто-то удержал его сзади и указал ему, что девочке уже оказывают более действительную помощь.
Когда она упала, Том стоял прямо под ними на нижней палубе. Он видел, как она погрузилась в воду и в одну секунду прыгнул за нею. Негр с его широкой грудью и сильными руками легко мог держаться на воде, пока секунды через две малютка показалась на поверхности. Тогда он схватил ее, подплыл с нею вместе к борту парохода и передал ее наверх сотне рук, которые все нетерпеливо протягивались, чтобы принять ее. Через несколько минут отец внес ее промокшую, без чувств, в дамскую каюту, где, как обыкновенно бывает в подобных случаях, между всеми дамами началась борьба великодушия: кто произведет больше беспорядка и помешает ей придти в себя.
Следующий день, последний день путешествия был очень жаркий, пароход подходил к Новому Орлеану. На всём судне царило оживление и хлопотливые сборы. В каюте пассажиры собирали свои вещи и готовились выйти на берег. Мужская и женская прислуга суетилась, чистила, мыла и прихорашивала красивое судно, приготовляя его к парадному въезду. На нижней палубе сидел наш друг Том, сложив руки и с тревогой посматривая на группу, стоявшую с другой стороны парохода.
Там была прелестная Евангелина, немного бледнее, чем накануне, но без всяких других следов вчерашнего несчастного случая. Изящный молодой человек стоял подле неё беспечно облокотившись на тюк хлопка, а подле него лежала открытой большая записная книжка.
С первого взгляда можно было угадать, что это отец Евы. Те же благородные очертания головы, те же большие синие глаза, те же золотисто-каштановые волосы. Но выражение лица было совсем другое. В его глазах не было той глубины, той туманной мечтательности, которыми отличались глаза девочки, они смотрели ясно, весело, смело и сияли чисто земным блеском; его красиво очерченный рот имел гордое, несколько саркастическое выражение; в каждом движении его изящной фигуры сказывалось сознание собственного превосходства. Он слушал
