улыбнулась и сказала: — Симеонъ добрый мальчикъ. Когда онъ вырастетъ большой, онъ будетъ совсѣмъ, какъ отецъ.
— Надѣюсь, сэръ, что вы не подвергнетесь изъ-за насъ какимъ нибудь непріятностямъ? съ тревогой спросилъ Джоржъ.
— Не безпокойся, Джоржъ, мы на то и посланы въ міръ. Если бы мы боялись подвергнуться непріятностямъ изъ-за добраго дѣла, мы не заслуживали бы имени человѣка.
— Но ради меня, — сказалъ Джоржъ, — это мнѣ слишкомъ тяжело.
— И объ этомъ не думай, другъ Джоржъ; это дѣлается вовсе не ради тебя, но ради Бога и человѣка вообще, — отвѣчалъ Симеонъ. — Сегодняшній день ты можешь хорошенько отдохнуть, а вечеромъ въ десять часовъ Финеазъ Флетчеръ повезетъ тебя дальше до нашего слѣдующаго поселка, тебя и всю остальную партію. За тобой усиленно гонятся, нельзя медлить.
— Въ такомъ случаѣ зачѣмъ же ждать вечера? — спросилъ Джоржъ.
— Даемъ ты здѣсь въ безопасности, въ нашемъ селѣ всѣ друзья, и всѣ на сторожѣ. Кромѣ того путешествовать ночью безопаснѣе.
улыбнулась и сказала: — Симеон добрый мальчик. Когда он вырастет большой, он будет совсем, как отец.
— Надеюсь, сэр, что вы не подвергнетесь из-за нас каким-нибудь неприятностям? с тревогой спросил Джорж.
— Не беспокойся, Джорж, мы на то и посланы в мир. Если бы мы боялись подвергнуться неприятностям из-за доброго дела, мы не заслуживали бы имени человека.
— Но ради меня, — сказал Джорж, — это мне слишком тяжело.
— И об этом не думай, друг Джорж; это делается вовсе не ради тебя, но ради Бога и человека вообще, — отвечал Симеон. — Сегодняшний день ты можешь хорошенько отдохнуть, а вечером в десять часов Финеаз Флетчер повезет тебя дальше до нашего следующего поселка, тебя и всю остальную партию. За тобой усиленно гонятся, нельзя медлить.
— В таком случае зачем же ждать вечера? — спросил Джорж.
— Даем ты здесь в безопасности, в нашем селе все друзья, и все на стороже. Кроме того путешествовать ночью безопаснее.
О юная звѣзда, озарявшая жизнь, слишкомъ прелестная, чтобы отражаться въ такомъ зеркалѣ!
Очаровательное, едва сложившееся существо!
Роза, прелестнѣйшіе лепестки которой еще не развернулись!
Миссисипи! Какъ измѣнилась она, точно но мановенію волшебнаго жезла, съ тѣхъ поръ какъ Шатобріанъ воспѣвалъ ее въ поэтической прозѣ, какъ могучую, пустынную рѣку, катящую свои волны среди сказочныхъ чудесъ растительнаго и животнаго міра.
Въ наше время эта рѣка грезъ и романтической поэзіи превратилась въ дѣйствительность, едва ли менѣе сказочную и роскошную. Какая другая рѣка въ свѣтѣ несетъ на своей груди къ океану богатства и плоды предпріимчивости другой подобной страны, страны, произведенія которой обнимаютъ все, что родится отъ тропиковъ до полюсовъ. Эти бурныя, пѣняшіяся волны,
О юная звезда, озарявшая жизнь, слишком прелестная, чтобы отражаться в таком зеркале!
Очаровательное, едва сложившееся существо!
Роза, прелестнейшие лепестки которой еще не развернулись!
Миссисипи! Как изменилась она, точно но мановению волшебного жезла, с тех пор как Шатобриан воспевал ее в поэтической прозе, как могучую, пустынную реку, катящую свои волны среди сказочных чудес растительного и животного мира.
В наше время эта река грез и романтической поэзии превратилась в действительность, едва ли менее сказочную и роскошную. Какая другая река в свете несет на своей груди к океану богатства и плоды предприимчивости другой подобной страны, страны, произведения которой обнимают всё, что родится от тропиков до полюсов. Эти бурные, пеняшиеся волны,
