рѣки. И тамъ въ одномъ домѣ, который ласковые голоса называли ея домомъ, игралъ ея мальчикъ, свободный, счастливый. Она услышала шаги мужа; она почувствовала, что онъ подходитъ къ ней, его рука обняла ее, его слеза упала ей на лицо, и она проснулась. Это не былъ сонъ. Дневной свѣтъ давно погасъ. Ея мальчикъ спокойно спалъ подлѣ нея; свѣча тускло горѣла на столикѣ, и мужъ ея рыдалъ, припавъ къ ея подушкѣ.
Весело проходило слѣдующее утро въ домѣ квакеровъ. „Мать" встала рано и готовила завтракъ, окруженная толпою дѣвочекъ и мальчиковъ, съ которыми мы не успѣли вчера познакомить читателя, и которые дѣятельно помогали ей, повинуясь ея ласковымъ словамъ: „Хорошая, если бы ты“. Приготовленіе завтрака въ роскошнихъ долинахъ Индіаны дѣло сложное и требуетъ много рукъ подобно ощипыванью лепестковъ розъ и подчистки кустовъ въ раю, съ чѣмъ не могла безъ помощниковъ справиться наша праматерь Ева. Джонъ бѣгалъ къ колодцу за свѣжей водой, Симеонъ младшій просѣивалъ муку для пирожковъ, Мэри молола кофе, Рахиль тихо и спокойно расхаживала среди нихъ, приготовляя бисквиты, жаря цыплятъ и распространяя вокругъ себя нѣчто въ родѣ солнечнаго сіянія. Если являлась опасность столкновеній или недоразумѣній между слишкомъ усердными молодыми помощниками, ея ласковое: „Ну, полно, полно… или: — „Я бы на твоемъ мѣстѣ“ — быстро улаживало дѣло. Поэты воспѣвали поясъ Венеры, кружившій головы нѣсколькимъ поколѣніямъ. Намъ больше нравится поясъ Рахили Галлидэй, который не давалъ головамъ кружиться и поддерживалъ общую гармонію. Онъ, несомнѣнно, болѣе полезенъ въ наше время.
Пока шли эти приготовленія Симеонъ старшій стоялъ въ рубашкѣ передъ маленькимъ зеркальцемъ въ углу и занимался дѣломъ незнакомымъ древнимъ патріархамъ — онъ брился. Все въ большой кухнѣ шло такъ дружно, такъ мирно, такъ согласно, каждому было, повидимому, пріятно дѣлать именно то, что онъ дѣлалъ; всюду царила атмосфера взаимнаго довѣрія и товарищества, даже ножи и вилки дружелюбно звякали, когда ихъ клали на столъ; даже цыплята и ветчина весело шипѣли на сковородѣ, какъ будто радуясь, что ихъ жарятъ. Когда вошли Джоржъ, Элиза и маленькій Гарри ихъ встрѣтили такъ радостно и привѣтливо, что имъ невольно подумалось: не сонъ ли это?
Наконецъ всѣ усѣлись за завтракъ, только Мэри осталась У плиты, поджаривая лепешки, и подавая ихъ на столъ, какъ
реки. И там в одном доме, который ласковые голоса называли её домом, играл её мальчик, свободный, счастливый. Она услышала шаги мужа; она почувствовала, что он подходит к ней, его рука обняла ее, его слеза упала ей на лицо, и она проснулась. Это не был сон. Дневной свет давно погас. Её мальчик спокойно спал подле неё; свеча тускло горела на столике, и муж её рыдал, припав к её подушке.
Весело проходило следующее утро в доме квакеров. „Мать" встала рано и готовила завтрак, окруженная толпою девочек и мальчиков, с которыми мы не успели вчера познакомить читателя, и которые деятельно помогали ей, повинуясь её ласковым словам: „Хорошая, если бы ты“. Приготовление завтрака в роскошных долинах Индианы дело сложное и требует много рук подобно ощипыванью лепестков роз и подчистки кустов в раю, с чем не могла без помощников справиться наша праматерь Ева. Джон бегал к колодцу за свежей водой, Симеон младший просеивал муку для пирожков, Мэри молола кофе, Рахиль тихо и спокойно расхаживала среди них, приготовляя бисквиты, жаря цыплят и распространяя вокруг себя нечто в роде солнечного сияния. Если являлась опасность столкновений или недоразумений между слишком усердными молодыми помощниками, её ласковое: „Ну, полно, полно… или: — „Я бы на твоем месте“ — быстро улаживало дело. Поэты воспевали пояс Венеры, круживший головы нескольким поколениям. Нам больше нравится пояс Рахили Галлидэй, который не давал головам кружиться и поддерживал общую гармонию. Он, несомненно, более полезен в наше время.
Пока шли эти приготовления Симеон старший стоял в рубашке перед маленьким зеркальцем в углу и занимался делом незнакомым древним патриархам — он брился. Всё в большой кухне шло так дружно, так мирно, так согласно, каждому было, по-видимому, приятно делать именно то, что он делал; всюду царила атмосфера взаимного доверия и товарищества, даже ножи и вилки дружелюбно звякали, когда их клали на стол; даже цыплята и ветчина весело шипели на сковороде, как будто радуясь, что их жарят. Когда вошли Джорж, Элиза и маленький Гарри их встретили так радостно и приветливо, что им невольно подумалось: не сон ли это?
Наконец все уселись за завтрак, только Мэри осталась У плиты, поджаривая лепешки, и подавая их на стол, как
